Из книги:
"Белов В.Н. Елабужский край на страницах печатных изданий Российской Империи.
Библиографическое исследование. /- М: Издат. «Перо», 2014. – 428 с."
Игнатьев Р.Г. Киот, дар царя Ивана Васильевича Грозного селу Елабуге. Древности. Труды Московского Археологического Общества. Том IV, изданный под редакциею В.Е.Румянцева, секретаря общества. М., в Синодальной Типографии, 1874 Раздел II. Археологические известия и заметки. стр. 69-72
Игнатьев Р.Г. Чл. корр.
Киот, дар царя Ивана Васильевича Грозного селу Елабуге.
В г. Елабуге, Вятской губернии, в церкви Покрова Богородицы сохранилась икона трёх святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, присланная, по словам старых церковных описей, царём Иваном Васильевичем Грозным в дар селу Елабуге. Местное предание рассказывает об этом следующее:
После взятия Казани, царь отправился водою по р. Каме в Соликамск, но сделавшись болен, велел судну пристать к селу Елабуге, где жители были русские, и едва ли не потомки выходцев Великого Новгорода и остаток тех камских колоний, которые принадлежали к Хлыновской республике. В селе Елабуге царя стала лечить зельями старуха, здешняя крестьянка, и вылечила… Царь Иван Васильевич был тогда ещё добрый, а не грозный; щедро, по-царски одарив старуху-лекарку, он осыпал милостями всё село Елабугу и велел здесь, в память своего исцеления, построить деревянную церковь Покрова Богородицы о семи верхах, вероятно в воспоминание 7 таинств веры, и церковь была заложена в присутствии самого царя, бывшими с ним священниками. Возвратясь в Москву, царь прислал в село Елабугу икону Трёх Святителей, в киоте, и велел устроить фасад церкви[1] по образцу самого киота. Итак, в селе Елабуге построена была церковь, из соснового леса, одно-престольная, во имя Покрова Богородицы, о семи верхах, куда внесена и икона Трёх Святителей. Киот с иконой стоял на особом деревянном столике или подставе. После того, некоторые из здешних крестьян выселились за 1 версту от Елабуги, и этот выселок существует до ныне под именем деревни «Трёхсвятской». Жители этой деревни, вместе с елабужскими, в XVII веке назывались «белодворцами». Освобождённые от всех податей и наделённые землями, они обязаны были доставлять к царскому двору стерлядей, белуг, осетров, белую и красную рыбу. У елабужских купцов Атамановых хранится грамота царя Алексея Михайловича 7166 (1658) года на сенные покосы, доныне называемые «рыбацкими», жалованная предку их, атаману царских рыболовов Василию Микулину.
Казань была взята 2 октября 1552 г., следственно Грозный мог быть в Елабуге вскоре после этого, — в самое дурное время для судоходства по Каме, кончающегося после 10 октября. В хорошее же время года и теперь от Елабуги до Казани суда доходят по р. Каме в двое суток. Крутизна берега Камы и бывший около села Елабуги некогда болгарский город Бряхимов (ныне Чортово-городище) убедили царя обратить село Елабугу в крепостцу, для отражения Татар и Башкир; укрепление, состоящее из 5 деревянных башен и земляного вала, сохранилось в Елабуге даже до самой пугачёвщины. В XVII столетии в с. Елабуге жили стрельцы и пушкари, зависимые от Казанских воевод. При Петре Великом Елабуга перестала зваться крепостцёю и обращена в дворцовое село. В 1782 г. она объявлена уездным городом, и скоро сделалась богатым торговым пунктом. С постепенным развитием города возникали новые постройки, исчезли остатки крепости и три древние церкви: Покровская, Спасская и Никольская, остатки Троицкого мужского монастыря бывшего около города, на месте древнего Бряхимова или Чортова-городища; в церквах истребляли старину, не дорожили и не дорожат старинными церковными архивами. В 1808 году сломали Покровскую церковь и близ неё построили новую, в западном стиле; но сосновый лес старой церкви был до того крепок, что многие брёвна послужили для связей, стропил, для перекладин к колоннам колокольни. В новой церкви, совершенно оконченной в 1840 году, устроены два придела: 1-й, св. пророка Илии, освящённый в 1813 году, куда, как значится из церковных документов, был поставлен иконостас древней Покровской церкви, но в 1843 году духовенство и прихожане, по свидетельству той же описи; нашли его «неприличным благолепию» и уничтожили… 2-й придел, в честь трёх святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, освящён 1 октября 1844 года. В новый иконостас этого придела, вынув из древнего киота, поставили икону трёх святителей, дар Грозного, и, сняв с неё прежний оклад, заменили его новым богатым серебряным, вызолоченным (в 9 фун. и 10 зол. весом), пожертвованным купцом Д.Ф. Пупышевым. Тот же г. Пупышев велел к иконе сделать прибавление на особых деках: сверху — Господа Саваофа и Иисуса Христа, или так называемого изображения «Отечества», а внизу — 2-х ангелов, как бы одною рукою поддерживающих икону, а другою держащих Евангелие; обе эти вставки подведены под один оклад; при этом икону немного поновили, по желанию того же щедрого вкладчика и ревнителя благолепия церковного. По его же желанию на окладе вычеканена надпись: «от царя Ивана IV Васильевича, в XVI веке». Икона Трёх Святителей, без прибавок, длиною 1 арш. 14 верш., писана на дубовой деке, по алебастровому на холсте левкасу, яичными красками; так же и поправки сделаны такими же красками. Изображение святых не отличается от вообще принятого и доныне иконописцами правила писать образ Трёх Святителей: все изображения святых сделаны в рост, в полном святительском облачении, но без митр на головах; при чём на святых Григорие и Иоанне — саккосы, так как они были патриархами, а на Василие Великом, как на архиепископе, — фелонь и архиерейский омофор; у каждого из святителей в правой руке евангелие, левая же рука сложена благословляющим крестным знамением; на иконе нет ни надписей, ни особых каких-либо монограмм.
Старинный, уничтоженный оклад был басманный, из тонкого серебра, с заметной позолотой, и им были обложены пустые места, где нет живописи, или фон, покрытый коричневым грунтом; затем на святых были серебряные венцы, чистого безлигатурного серебра, с вставленными в каждый венец двумя камешками бирюзы, и таковые ж серебряные привесы или цаты, в которые было вставлено по три камешка бирюзы в каждую цату, как значится в описи церковного имущества 1780 года. Киот деревянный, в виде седмиглавого храма, дар селу Елабуге, вместе с иконою от царя Ивана Васильевича, я отыскал давно брошенным в амбар при Покровской церкви, в числе всякого ненужного хлама; все мои убеждения священнику, старосте, наконец благочинному — дать дару Грозного более приличное помещение — остались напрасными, на том основании, что он «безобразно-несовременен», да и в церкви нет места, точно также как и в особой часовне, построенной на месте бывшей Покровской церкви. Киот сделан из дубовых досок и, кроме глав и крестов, обит листовым железом, окрашенным зелёною краскою; весу в нём до 4 пуд[2].
Прим. от ред. Румянцева В.Е. Неужели и до сих пор здешние древности остаются в таком же жалком забросе, и так же искажаются и гибнут от рук невежества? — В виду подобных фактов, к сожалению так часто у нас повторяющихся, и притом не на окраинах только, но и в самой Москве (см. ниже Археологический Синодик), трудно опровергнуть то незавидное мнение, которое составилось о нас в западной Европе и не раз высказывалось печатно, — именно, что русский человек привык жить только мелкими интересами настоящей минуты: не чтит он своего прошедшего и не помышляет о будущем.
[1] Любопытно было бы знать: почему именно и в память чего царь Иван
Васильевич прислал икону трёх Святителей? — Именины свои Грозный справлял не 30 января, когда празднуется трём святителям: Василию Великому, Григорию Богослову и Иоанну Златоусту, а 30 марта, в день св. преподобного Иоанна спасителя Лествицы, как это видно из всех церковных памятников или диптихов и из изображения на гробнице Грозного в московском Архангельском соборе св. Иоанна спасителя Лествицы, или иначе — «лествичника» — прим. Р. Г. Игнатьева.
[2] В Елабуге помнят посещение здешних церквей покойным археологом К.И. Невоструевым, так много потрудившимся над изысканием здешних древностей; помнят его громкие и справедливые жалобы на истребление и истребителей этих древностей. Г. Невоструев также без успеха ходатайствовал за древний киот, забытый в амбаре. В Елабуге К.И. Невоструев не мог не обратить внимание на архив бывшего здесь Духовного правления, в величайшем беспорядке сложенный в особой палате в здешнем Спасском соборе, первоначально основанном в XVII веке, а потом вновь перестроенном. Там, по справедливому замечанию Невоструева, хранятся документы, важные не только для истории местной, но и истории вообще Российской церкви. Этот архив был несколько рассмотрен и мною; кроме актов судебных, межевых, исторических и проч. мне попадались и археологические, например — описи старинных церквей. Жаль, что Вятское епархиальное начальство не обратит своего внимания на елабужский соборный архив и не распорядится привести его в должный порядок, — что, кажется, могло бы быть исполнено чрез здешнее же духовенство — прим. Р.Г. Игнатьева.