Худяков М.Г. История вотского народа — фрагмент

Худяков М.Г. История вотского народа (Рукопись, хранящаяся в РНБ в СПБ). Цитируется по изданию: Худяков М.Г. История Камско-Вятского края: Избранные труды. Ижевск: «Удмуртия», 2008. Фрагменты, касающиеся исследования Ананьинского могильника и ананьинской культуры.

Совершенно не подлежит уже никакому сомнению, что в бронзовом веке, то есть в конце II тысячелетия до Р.Х., финны прочно сидели на пространстве Восточно-европейской равнины. С VIII века до Р.Х. нача­лась колонизация греками северных берегов Черного моря. Здесь возник­ли цветущие греческие города — Ольвия, Херсонес, Пантикапей, Тана (при устье Дона). Греки вели обширную торговлю со страной, лежащей к северу от Черноморского побережья. Они вывозили оттуда хлеб и меха. Греческие и скифские предприниматели проникали вглубь страны, далеко на север, и в широких размерах развивали меновую торговлю. Замечательными памятниками этой греко-скифской торговли являют­ся находки, относящиеся к так называемой «Ананьинской» культуре в Нижнем Прикамье. Ананьинская культура дает нам ряд могильников (Муновский, Зуевский, Пьяноборская Рёлка, Ананьинский, Омарский, Урахчинский, Спасско-Затонский, Бирский и т.д.) и городищ (Пижем- ское, Лебяжское, Буйское, Ройское, Аргыжское, Боткинское, Тихогор­ское, Свиногорское, Граханское, Сорочьегорское, Костаревское и др.). В этих могильниках и на городищах найдено большое количество предме­тов эллино-скифского стиля: кинжалы, секиры, бронзовые украшения, стрелы. Имеется целый ряд вещей несомненно греческой фабрикации; оказывается удивительное совпадение между предметами, найденны­ми в Зуевском и Ананьинском могильниках, и предметами из Ольвии (VI в. до P. X.). На Пижемском городище (Вятской губ.) найдена пре­красная гемма греческой работы.

От греков мы имеем и первые письменные свидетельства о финских народах Восточно-европейской равнины. Геродот, знаменитый историкV века, дал в IV книге своей истории яркую картину тогдашней России. По описанию Геродота, в черноморских степях жили скифы. К северу от скифов, в лесной полосе, жили следующие народы, перечисленные Геродотом в направлении с запада на восток: невры, андрофаги, меланхлены, будины, фиссагеты и йирки. Обычно исследователи считают невров за славян, а остальные народы этого перечня — за финнов. Проф. Середонин в своей «Исторической географии» (1916) говорит: «А priori должно допустить, что тогда лесные пространства к востоку от Днеп­ра заняты были финскими племенами, оставившими глубокий след в местных названиях — финские названия встречаются не только в тепе­решних центральных губерниях, где финского населения уже вовсе нет, но даже в губерниях южных, например, Курской, Черниговской; кроме того, немногие данные Геродота и некоторых позднейших писателей о будинах и йирках позволяют видеть в них финнов. На этих основани­ях ряд народов, начиная андрофагами и кончая йирками, считается за финнов».

Названия «андрофаги» и «меланхлены» — не туземные, а гречес­кие: первое из них значит «людоеды», а второе — «черные одежды». Середонин говорит: «У последующих писателей иногда, вместо «анд­рофаги» — людоеды, стоят «амадоки» — сыроядцы; этим выясняется почва, на которой возникло известие о людоедстве… под нашими ши­ротами это явление не наблюдается» (с. 35).

Будинов (вудинов) некоторые исследователи считают за вотяков, а йирков — за югру (угров).

Для центрального пункта греко-скифской торговли в пределах Волж­ско-Камского края наиболее пригодным является Ананьино — место мо­гильника, давшего большое количество греческих фабрикатов и являв­шееся, судя по богатству находок, главным центром страны в отношении торговли. Уже давно было обращено внимание на сходство названий бу- динского города Гелона и Елабуги, в окрестностях которой расположен Ананьинский могильник. Присутствие греческих предметов в прикам- ских могильниках удивительным образом совпадает со старинной тра­дицией, сохранившейся в татарской летописи XVI века,— о том, что Елабуга основана греками. Та же традиция передает греческое название Елабуги словом «окунь». Это сообщение, в свою очередь, переплетается с сообщением Аристотеля о том, что у будинов есть город Карискос, по мнению проф. Середонина, несомненно финское слово. Название это распадается на 2 отдельных слова: «кар» — город и «юш» (в греческой передаче начертание слов не разобрано.— М.Г.) — окунь. Таким об­разом, целый ряд соображений позволяют предполагать, что в районе Ананьинского могильника (близ Елабуги) в VI в. до P. X. действительно был финский город с факторией греко-скифских купцов.

…. В середине I тысячелетия до нашей эры, в VI—V веке, торговые сношения Поволжья с черноморским югом достигли высокого оживления¹⁴. В это время торговля на Черном море находилась в руках греков, которые с VIII века усеяли своими колониями всю южную окра­ину Скифии. Это так называемая Ананьинская эпоха в истории развития древнефинской культуры. Сношения с Черноморским югом продолжа лись в эллинистический и римский период. Это — эпоха Пьяноборской культуры в Волжско-Камском крае. Далее наступает эпоха переселения народов, когда господствует так называемая Чудская культура, вначале бедная памятниками, так как в период вторжения кочевников торговые сношения были прерваны, затем переживающая новый расцвет, когда торговые сношения переходят к персам и затем к болгарам. Чудская культура непосредственно связана с вотскими могильниками и городи­щами в бассейне Вятки.

 

…. Солидные укрепления городищ при их относительно малых разме­рах, промысловый характер охоты, доставляющей огромное количество мехов и кости, положение городищ на торговых путях, наконец, нали­чие предметов иностранного ввоза — все это в достаточной степени обрисовывает картину социального расслоения вотско-комийскош насе­ления Волжско-Камского края в I тысячелетии до P. X. Эти соображе­ния дополняются еще более яркими чертами, извлекаемыми изучением могильников (кладбищ), относящихся к данной эпохе. Наиболее извест­ными из них являются на Волге — Морквашский, на Каме — Кара- кулинский, Пьяноборский, Муновский, Коноваловский, Ананьинский и Котловский; на р. Белой — Бирский; из неисследованных могильников отметим Омарский и Урахчинский на Каме и Спасско-Затонский на Вол­ге. По имени Ананьинского могильника, расположенного в 3 верстах от г. Елабуги, близ д. Ананьино, вся эта культура и эпоха получила назва­ние Ананьинской. Наиболее ценные находки извлечены из могильников Ананьинского (раскопки П.А. Пономарева, 1881 г.), Зуевского (раскопки А.А. Спицына, 1898 г.) и Котловского (раскопки Ф.Д. Нефедова, 1893 г.). Могильный инвентарь заключает в себе предметы высокого качества, да­ющие понятие о том уровне, которого достигала материальная культура у наиболее обеспеченной части населения. Среди предметов выделяется дорогое оружие из бронзы и большое количество женских украшений — предметов моды и роскоши. Почти все эти предметы принадлежат к числу иностранного ввоза и являются изделиями чужеземцев. В ору­жии и украшениях преобладает звериный стиль — тот самый ионийский стиль малоазийского происхождения, который в то время господствовал в Греции и в греческих колониях на северном побережье Черного моря. Некоторые предметы, найденные в Ананьинском и Зуевском могильни­ках, оказываются совершенно тождественными с предметами, добытыми раскопками Б.В. Фармаковского в Ольвии, и ясно обнаруживают свою принадлежность к числу греческих фабрикатов VI столетия до P. X. [1] На костеносных городищах также найдены предметы античного про­изводства, например, на Пижемском городище — полихромная гемма великолепной работы.

Понятно, что такая роскошь была доступна лишь богатому, господ­ствовавшему классу населения. Пижемское городище с античной геммой

 

и другими находками звериного стиля, Аргыжское городище с большим количеством ручных жерновов и также предметами звериного стиля, Со- рочьегорское городище, где найдено роскошное ожерелье из стеклянных пронизок с двумя ядеитовыми дисками (музей Казанского университе­та),— все это говорит о высоком уровне материальной культуры соци­альных верхов. Еще более поразительное расслоение классов наблюда­ется в могильных находках. Погребения Ананьинского могильника дают возможность различить в среде древних насельников этой местности следующие социальные группы: 1) князей или вождей; 2) знатных; 3) простолюдинов и 4) рабов. Каждой группе соответствует особый об­ряд погребения и определенный инвентарь принадлежностей похоронно­го культа и одеяния. Могилы князей изобилуют дорогими бронзовыми предметами иностранного ввоза — оружием и украшениями. Количество и ценность предметов уменьшается соответственно понижению соци­ального уровня покойников, и в могилах рабов мы не находим никаких металлических изделий. Кроме того, вожди подвергались сожжению, а простолюдины и рабы погребались особым способом; знатные лица хо­ронились по способу «частичного погребения» — части тела (голова и руки) их сжигались, остальные части погребались в земле.

Несомненно, что социальное и культурное расслоение населения обуславливалось экономическим господством одного класса над осталь­ными, и князья или вожди были наиболее обеспеченными людьми, со­средотачивавшими в своих руках все богатства страны. Их экономичес­кое господство, дававшее вместе с тем и привилегированное положение, было основано на торговле с иностранцами. Торговля носила характер оптового вывоза пушных товаров, в обмен на которые иностранцы вво­зили изделия утонченной фабрикации, предметы моды и роскоши. Разу­меется, торговый обмен с иностранцами сам по себе не мог иметь иного характера, как только оптового: чужеземные купцы не имели возможнос­ти вести розничный торг по мелочам. Это предполагает концентрацию товаров, предназначенных к вывозу, в определенных складочных пунк­тах и в немногих руках. Заготовить большую партию пушного товара было не под силу рядовому крестьянину-земледельцу: для этого нужны были силы и средства — большие запасы оружия, перевозочные средс­тва и т.д. Осуществить такую задачу можно было только коллективом, которому придана известная организация. Родовые вожди сосредотачи­вали в своих руках богатства и власть, они же пользовались органи­зованным и бесплатным трудом своих подданных, которые доставляли продукты охоты в обязательном порядке, в виде дани, и подвозили их в определенные складочные пункты, в виде повинности. В обмен на пушные меха князья-продавцы получали предметы иностранного ввоза, которые и распределяли среди окрестного населения, не без выгоды для себя. Таким образом, торговый обмен давал определенную прибыль со­циальным верхам и способствовал как накоплению у них значительных средств, так и росту их власти над рядовым населением. Социальное расслоение получило характерное выражение в различии похоронного ритуала для разных общественных групп, в том числе останки вождей торжественно сжигались, а все их парадное вооружение предавалось погребению вместе с пеплом покойного, причем эти похороны вещей совершались с огромным благоговением — предметы тщательно завер­тывались в ткани и в бересту, под них подкладывались дощечки, все вещи располагались в определенном порядке и т.д. Вожди, являвшиеся в то же время торговцами и богачами, блистали дорогим, роскошным оружием — художественно выполненными секирами и т.п., женщины их были украшены ядеитовыми ожерельями, античными геммами, длинны­ми нитями египетских бус, множеством подвесок и бляшек заграничной работы. Предметы моды и роскоши, доступные, конечно, далеко не всем слоям населения, являлись главной статьей ввоза в страну из культурных стран юга. Крестьянская масса вела свое скромное существование, жила тяжелым трудом, а пользу из этого труда извлекали социальные верхи населения.

Расцвет Ананьинской культуры, судя по находкам, относится к VI и V векам до нашей эры. В эту эпоху товарообмен находился в руках гречес­ких предпринимателей, которые обосновались в колониях на северном побережье Черного моря и подчинили своему влиянию всю Скифию и страны, лежавшие к северу от нее, в лесной полосе. Об этой торговле черноморского юга с приуральским севером говорит Геродот в IV книге истории. Древним грекам была известна страна до Уральских гор, у под­ножия которых Геродот помещает плосконосый, скуластый и безволосый народ аргиппеев. Он говорит: «Страна до этих безволосых и народы, по сю сторону ее живущие, хорошо известны. К ним ходят некоторые скифы, от коих, равно как от эллинов из торжища Борисфенеса и про­чих торжищ на Понте, можно легко добыть сведения. Кто из скифов посещает их, тот пользуется для своих деловых сношений семью пере­водчиками и семью языками. Итак, до безволосых страна известна, а о народах, живущих выше их, никто не может сказать с достоверностью ничего, так как они отделены высокими неприступными горами, и никто не переходил через них»¹⁷. Древнегреческие изделия среди находок из Ананьинского и Зуевского могильников являются подтверждением это­го рассказа Геродота о торговых сношениях с жителями Приуральского края.

Геродот дает перечень народов, населявших лесную полосу Восточ­ной Европы. От Карпатских до Уральских гор здесь обитали следующие народы, в направлении с запада на восток: агафирсы, невры, андрофаги, меланхлены, будины и гелоны, фиссагеты и йирки, «другие» скифы и, наконец, — аргиппеи. Различными историками неоднократно произво­дились попытки отождествить эти народы с теми или иными народа­ми, обитавшими позднее в Восточной Европе. Большинство историков считало агафирсов за народ фракийского племени, невров — за славян, аргиппев — за тюрков, андрофагов же, меланхленов, будинов, фиссаге- тов и йирков — за народы финского племени. Еще в начале XIX сто­летия А. Вештомов в «Истории вятчан…» высказал мнение, что будины и гелоны обитали на территории позднейшей Вятской губернии, и что город Гелон находился на месте современной Елабуги¹⁸. Татарская ле­топись Хисамуддина Булгари сохранила старинное предание о том, что Елабуга основана греками и носила в древности название «Сюддум» на греческом языке. Открытие Ананьинского могильника дало неожиданное подтверждение тем связям, которые в древности существовали между греками и Елабужским краем. Наиболее подробно исследовано отноше­ние племенных названий, приведенных у Геродота, к народам финского племени, обитающим в Восточной Европе, проф. Вильгельмом Томаше- ком в его работе «Критика древнейших известий о скифском севере» в «Sitzungsberichte» Венской Академии Наук, том 117 (1888). Томашек отождествляет с вотяками и пермяками геродотовский народ будинов.

Геродот сообщает о будинах следующее: «Будины — народ много­людный, с светлоголубыми глазами и с рыжими волосами. В земле их есть деревянный город по имени Гелон. Каждая сторона городской стены имеет в длину 30 стадий; стена высока, вся из дерева, равно как и дома и храмы будинов. Там есть святилища эллинских божеств со статуями, алтарями и храмами из дерева, а в честь Диониса устраиваются там каждые 2 года празднества с оргиями. Первоначально гелоны были те же эллины, удалившиеся из торговых городов и поселившиеся среди буди­нов. Одни из них говорят на скифском языке, другие на эллинском. Хотя будины ведут такой же образ жизни, как и гелоны, но говорят на языке особом. Будины, туземцы в этой стране, ведут кочевой образ жизни и одни из тамошних народов питаются сосновыми шишками; гелоны, на­против, земледельцы, употребляют в пищу хлеб, занимаются садоводс­твом и не похожи на будинов ни сложением, ни цветом кожи. Впрочем, у эллинов и будины называются гелонами, но это неправильно. Страна их изобилует разнородными лесами. В обширнейшем из лесов находится большое озеро, окруженное болотом и тростником. В озере ловятся вы­дры, бобры и другие животные с четырехугольными мордами; меха их употребляются на опушку для кафтанов, а детородные яйца считаются у будинов целебными против маточной немочи… На всем своем пути через Скифию и Сарматию персы не находили ничего для истребления, так как страны эти были заранее опустошены; но вторгшись в землю будинов, персы напали на деревянное укрепление, которое было совершенно по­кинуто будинами, и сожгли его»¹⁹. Эти сведения Геродота дополняются упоминанием Элиана, со ссылкой на Аристотеля о том, что у будинов был город Кариск (Карюков).

В. Томашек приводит ряд соображений в пользу отождествления эт­нических названий у Геродота с финскими народами Восточной Европы, но его доводы отличаются более остроумием, чем убедительностью. Так, например, в греческом названии андрофагов он видит перевод скифско­го слова, которое он реконструирует как «Март-хвар» и сопоставляет с именем мордвы, давая объяснение не только корню «морд», но вместе с тем и русскому суффиксу «ва» (как в словах «татарва», «голутва» и т.п.). Созвучия названий «будины»и «уд», преобладание среди будинов свет­лой цветности и рыжей окраски волос, сопоставления названия Карюков с вотским словом «кар» (город) и т.п. — еще недостаточно для того, чтобы видеть в будинах вотяков. Судя по описанию страны, приведенной у Геродота, будины и гелоны занимали пространство между Доном и Волгой, где до настоящего времени имеется целый ряд топографических названий, напоминающих о гелонах, тогда как вотяки жили в то время значительно севернее, в районе слияния Камы с Волгой. Предполагать же греческую колонию Гелон в такой отдаленной стране нет никаких ос­нований. Золотые изделия греко-скифской работы не заходили на севере от р. Иргиза и горных отрогов Урала. Существовавшее после открытия Ананьинского могильника предположение о том, что в этой местности было скифское поселение, в настоящее время должно быть окончательно оставлено после выяснения проф. А.М. Тальгреном точных взаимоотно­шений между скифами и ананьинцами.

Эпоха около начала нашей эры (II век до P. X. — II век по P. X.) была тем временем, когда в Волжско-Камском крае господствовала так называемая Пьяноборская культура[2]. Памятники этой культуры найдены в целом ряде пунктов, расположенных по берегу Камы между Сарапулом и Елабугой. Наиболее известными из них являются два могильника близ с. Пьяный (ныне Красный) Бор, открытые Пасынковым в 1880 году. В низовьях Камы могильник этой эпохи находится близ д. Масловки в Лаишевском кантоне, на Волге известен могильник Казанский, распо­ложенный на Стекольном заводе между г. Казанью и Волгой. К северо- востоку от Казани находятся могильники Айшинский на р. Казанке и Атамановский на р. Вятке (близ д. Таршиной). Находки пьяноборской эпохи открыты также близ д. Чумбари в Уржумском уезде и близ по­чинка Безводного (Вахренки) в Яранском уезде. Пьяноборская культура имеет много черт, общих с Ананьинской, и ее можно рассматривать как непосредственное продолжение последней. По времени она совпадает с господством в южнорусских степях сарматов и с распространением рим­ского владычества на берегах Черного моря. Находки античных изделий этой эпохи в пределах Волжско-Камского края довольно многочисленны. Из них отметим бронзовое зеркало с изображением грифона, найденное в Билярске (Казанский Центральный музей) и несколько античных со­судов, найденных в Елабужском уезде (в д. Ахтиал и др. местностях). В Верхнем Прикамье найдено несколько серебряных блюд античной рабо­ты, воспроизведенных в атласе И.Р. Аспелина «Anntiguites du Nord Finno- Ougrien» и в III томе «Русских древностей» Толстого и Кондакова.

Торговые сношения Волжско-Камского края с античным югом пре­кратились в эпоху великого переселения народов, когда кочевники заня­ли южнорусские степи и сделали непроходимыми речные пути. К этой эпохе относится большинство так называемых чудских городищ в Сред­нем Поволжье. Наиболее изученными среди них являются сарапульские городища на Каме, исследованные в 1910—1913 гг. ДА. Беркутовым, и яранские городища на Пижме, исследованные отчасти А.А. Спицыным в 1887 году. Находки показывают, что культура этой эпохи является в своей основе ананьинской  сохраняя общий с нею характер предметов и продолжая варьировать мотивы древнего звериного стиля. По-прежнему в большом употреблении были предметы из кости, но бронза и медь остались лишь в качестве украшений, будучи вытеснены, как материал для орудий, всецело железом. Обычны представления о бедности чуд­ских городищ находками, но не следует забывать, что исследованы они очень слабо (особенно в бывшей Казанской губернии) и что некоторые археологи относились к ним с явным предубеждением (П.А. Пономарев), как к памятникам позднего времени. В действительности, финские го­родища этой эпохи, принадлежавшие бесспорно вотякам, дают в целом довольно богатую картину находок. Правда, здесь отсутствуют изделия античного производства, но все же своеобразные фигурные изображения звериного стиля, шумящие подвески, художественные изображения сти­лизованных птиц в соединении с человеческими и звериными фигурка­ми, оригинальные глиняные статуэтки различных животных и т. п. дают отпечаток разнообразия и богатства культуре этой эпохи. Самым инте­ресным по количеству находок пунктом в эту эпоху являлся Билярск, где костяное производство достигло художественного развития. Среди предметов этого времени необходимо также отметить большое количес­тво различных бус, обычно — привозного происхождения и иноземной работы. Из Яранских городищ наиболее богатыми по находкам являются Нижневотское, Ижевское и Еманаевское²⁰.

 

 

 

[1] Ананьинская коллекция П.П. Пономарева находится в музее Казанского университета, Зу­евская коллекция А.А. Спицына — в Академии истории материальной культуры в Ленинграде. Для сравнения античных предметов — см.: Фармаковский Б.В. Архаический период в России // Материалы по археологии России, изд. Археол. Комиссией, вып. 34. (М.Г.)

[2] В настоящее время пьяноборская эпоха датируется II в. до н. э. — V в. н. э. (М.Г.)