Из книги: "Белов В.Н. «Кавалерист-девица» глазами современников. Библиографическое исследование печатных источников XIX – начала ХХ вв. о Надежде Андреевне Дуровой./ В.Н.Белов, Елабуга, Издание Елабужского Отделения Русского Географического Общества, 2014. – 311 с."
Лашманов Ф.Ф. Н.А.Дурова. Материалы к ее биографии. Русская старина. Ежемесячное историческое издание М.И.Семевского. Июль-август-сентябрь 1890 г. Том 67. СПб., 1890 стр.657-666
НАДЕЖДА АНДРЕЕВНА ДУРОВА
материалы к ее биографии
Род. 1790 г. Ум 1863 г.
Много было говорено в печати и обществе о кавалерист-девице Дуровой. Много ходило в свое время и комментариев о ее боевой жизни… Все это теперь начало забываться, и только первый период жизни Дуровой – ее воспитание и боевая жизнь, благодаря печати, остались для потомства… Что же касается последнего периода жизни Дуровой, последних дней ее жизни, об этом, кроме искажающих истину слухов, современникам ничего не осталось; в печати не сказано даже о времение и месте кончины этой замечательной личности, не говоря уже о предшествовавших этому событию обстоятельствах. Цель настоящего краткого очерка – поднять несколько завесу, скрывавшую от нас последнее пребывание на земле Надежды Андреевны Дуровой. Имея в непосредственном распоряжении несколько писем Дуровой, ее фотографическую карточку, снятую за несколько дней до ее смерти, и другие данные, я надеюсь хотя отчасти исполнить эту задачу.
Ф.Л.
I
В начале 1840 годов, из города Сарапуля переехал на жительство в город Елабугу, Вятской губернии, состоящий в отставке штаб-ротмистр Александр Андреевич Александров.
В виду того, что Н.А.Дурова до последних минут своей жизни терпеть не могла, когда ее называли настоящим женским именем, я везде буду называть ее именем, данным ей, вернее утвержденным, в 1807 г. императором Александром I.
Никому не были известны причины такой перемены местожительства штабс-ротмистра Александрова, но каждый знал, что этот штабс-ротмистр есть только псевдоним того «гусара-девки», на которого почти каждый день приходили в г.Сарапул смотреть окрестные жители всех соседних селений, не говоря уже об обывателях самого города, не дававших минуты покоя георгиевскому кавалеру из женщин. Многие были такого мнения, что Александров, после смерти отца (мать умерла ранее), потому решил оставить место своей родины, чтобы навсегда изгладить из своего сердца и самую память о своем женском происхождении. Как бы то ни было, но здесь, в Елабуге, его не так беспокоили, хоть в первые дни приезда не обошлось, конечно, без толпы любопытных.
В это время пост городничего в городе Елабуге занимал некто Эдуард Осипович Ерлич, немец, человек добрый, общительный.
Это было первое лицо в городе, с которым штабс-ротмистр Александров должен был познакомиться. К его счастию, городничий оказался человеком более чем любезным, и к услугам прибывшего предложил было часть своей квартиры. Но Александров, не желая стеснять кого-либо, отклонил это предложение и нанял себе дом на той же улице, где жил городничий.
Единственным слугою, камердинером, у штабс-ротмистра Александрова был отставной служака-ветеран Степан (фамилии его никто не помнит), ходивший за своим барином, как нянька за малым ребенком. Степан был мастер на все руки: он был и дворник, и повар, мог быть, когда требовалось, и важным камердинером, был отличным вестовым. Одним словом, смотря по обстоятельствам, мог исполнять какую угодно должность в доме своего нетребовательного барина. Ну, за то последний и любил-же своего Степана!..
В зимнее, вообще холодное время, штабс-ротмистр носил бурку, а летом – «разлетайку», серую офицерскую шинель, без рукавов, и всегда в офицерском сюртуке, без эполет, с Георгием в петлице.
В силу своего уживчивого, мягкого характера, Александров скоро акклиматизировался на новом месте своего жительства. Первые официальные отношения между ним и городничим Ерличем быстро переменились на более короткие, дружественные, так что через неделю с небольшим штабс-ротмистр стал уже почти ежедневным посетителем семейства гостеприимного городничего.
Скоро жители города Елабуги убедились, что бравый штабс-ротмистр обладает сердцем добрым и отзывчивым. Отсюда елабужане пришли к убеждению, что они поступили бы довольно глупо, если бы е воспользовались возникшими приятельскими отношениями штабс-ротмистра к городничему и не стали бы эксплуатировать их в свою пользу. В виду этих открытий, обыватели города Елабуги все свои дрязги и кляузы, распри, просьбы, мелкие нужды немедленно перенесли на Александрова, совсем и не подозревавшего, что на него надвигается туча просьб.
Нашествие не замедлило открыться… Всякий обиженный и не обиженный, правый и неправый повалил к штабс-ротмистру, надеясь найти у него защиту и удовлетворение своих требований. Александров не успел оглянутся, как был завален подобными просьбами. Не имея сил отказать кому-либо, он невольно стал адвокатом от лица почти всех жителей не только самого города Елабуги, но и окрестных селений.
Городничий сначала от души смеялся на такое посредничество штабс-ротмистра, но когда увидел, что «просители» становятся все многочисленнее и многочисленнее, делаясь при этом все нахальнее, видя, наконец, что Александров просто жертва их бессовестной эксплуатации, — добрый старик Ерлич стал эти ходатайства обходить, думая тем несколько охладить рвение просителей. Но это мало помогло делу, и штабс-ротмистр Александров продолжал с твердостью выслушивать и докладывать «добрейшему Эдуарду Осиповичу» многочисленные просьбы своих клиентов.
Бывало, старик городничий сидит у себя за столом и работает. Нужно заметить, что Ерлич терпеть не мог, если в это время кто-либо мешал ему, прерывая его занятия, — но вот Степан является с запиской от своего барина. Старик морщится. «Ну так и есть – опять просьба!», ворчит он, читая принесенную записку.
«Хорошо, скажи, что будет исполнено!» говорит он, обращаясь к камердинеру штабс-ротмистра.
Степан, после такой привычной, хорошо знакомой ему фразы городничего, всегда отвечал:
— «Слушаюсь, ваше скобродие!» и так быстро исчезал из комнаты, что просто становилось непонятным, как это он делал при своей почти саженной фигуре.
Записки, присылаемые штабс-ротмистром Александровым, были почти всегда одного содержания и заключали в себе одни просьбы и просьбы за своих клиентов. Как образчик, привожу несколько из них.
1.
«Эдуард Осипович! будьте милосердны к моему «protégé», позвольте ему с братом строить дом, или, по крайности, хоть службы, в ожидании какой-то данной. Они хотели бы воспользоваться осенним временем, чтобы хоть что-нибудь заготовить к будущей весне. Искренне преданный вам слуга
«Александров»
2.
«Вот эта бабочка просит и плачет, чтобы ее мужу подкинули шлею какую-то. Будьте к ней милостивы, Эдуард Осипович. Слуга ваш Александров».
3.
«Эдуард Осипович» Не сделаете ли вы милость для этой солдатки – дать ей какую-то квартиру? Она называет ее «денежною», ей Богу, я не понимаю, что это значит, а только прошу вас, если можно, дать ей эту квартиру. Devoue Alexandroff.»
А там далее обыватели города Елабуги узнали и другую слабость штабс-ротмистра, любовь его к … животным – кошкам и собакам.
это новое, важное для уличных мальчишек и старых дев, открытие произвело настоящую сенсацию. Сначала этому многие не хотели верить, но потом, когда все воочию убедились в существовании у штабс-ротмистра целого зверинца таких животных, эти многие скептики должны были замолчать и сознаться, что природа великая вещь и ее по своему не переделаешь, и что девица в 40-50 лет становится старою девою.
Благодаря сказанному обстоятельству, квартира штабс-ротмистра Александрова вскоре получила вид настоящего собачьего и кошачьего приюта. Несмотря на появившееся в комнатах довольно неприятное для чувства обоняния ощущение и неприязненный привет призреваемым бедным и беззащитным животным со стороны Степана, штабс-ротмистр не думал изменять своих отношений к этим созданиям… Надо отдать полную справедливость усердию маленьких обитателей города Елабуги, так деятельно работавших в этом направлении. Благодаря этой «деятельности» уличных сорванцов, численный состав обитателей гарема штабс-ротмистра увеличивался все более и более. Но это обстоятельство нисколько не смущало Александрова, и он только улыбался на двусмысленные замечания своих знакомых. Степан был страшно недоволен такою странною «охотою» своего барина, и всеми силами старался противодействовать ей. На замечание своего барина, что «блажен иже и скоты милует», Степан молчал, и только, уходя, всегда ворчал (но так, чтобы барин не слышал): «блажен… но если эти «скоты» покоя не дают…». Вы ходя из такого заключения, Степан частенько докладывал своему барину, что такой-то собаки нет,, или такая-то кошка пропала.
«Куда-же они девались»? с недоумением спрашивал его штабс-ротмистр.
— «Не могу знать, ваше скобродие», невозмутимо, не моргнув ни одним глазом, отвечал верный слуга.
В противовес Степану действовала партия уличных мальчишек, щедро снабжавших Александрова маленькими животными. Эти шалуны изводили верного слугу штабс-ротмистра, что называется «до зеленого змия». Дело в том, что мальчишки из слабости «барина» к маленьким животным изобрели своего рода промысел. Как только узнают, что у того-то появилось в свет новое семейство кошек или собак, маленькие «изобретатели» немедленно являются туда, берут этих беззащитных созданий себе (хозяева, конечно, рады были всегда отделаться от такого приращения своих домашних животных) и тащат их мимо окон штабс-ротмистра, избрав для своей экскурсии момент, когда верного оруженосца Александрова не было дома. Перед самыми окнами маленькое животное начинает немилосердно пищать… Это они его щипками заставляют петь эти раздирающие душу мелодии!
«Вы что тут делаете, бездельники?» кричит бывало из окна штабс-ротмистр.
— «Да вот, ваше благородие (даже и мальчишки не смели иначе звать Дурову), хотим топить в реке котенка».
«Ах вы мерзкие мальчишки, сердится штабс-ротмистр, — давайте его сюда».
Тогда маленькое четвероногое существо немедленно переходило во владение Александрова, а в руках маленьких «палачей» появлялась мелкая серебряная монета.
Таким-то образом, скромно и тихо текла жизнь штабс-ротмистра Александрова в городе Елабуге.
В свободное время, по вечерам, у городничего собирался кружек его близких знакомых; в числе последних был, конечно, и штабс-ротмистр Александров. Городничий всегда от души принимал штабс-ротмистра и был рад провести с ним свободное время. Но, не смотря на такие сердечные отношения, штабс-ротмистр частенько ссорился с городничим, и ссорился довольно серьезно. Что же было причиною таких размолвок между ними? причина была самая простая.
Городничий, не смотря на свою врожденную доброту и желание быть любезным в отношении штабс-ротмистра Александрова, часто выходил из себя, получая от последнего чуть ли не каждый день записки с просьбою за своих клиентов, чем тот просто не давал покоя доброму старику. В такие минуты городничий прибегал к жестокому средству. Это средство всегда избавляло его недели на три от удовольствия рассматривать различные кляузы и дрязги… В сущности, названное средство не было жестоким. Обыкновенно городничий встречал штабс-ротмистра словами: «А, здравствуйте, многоуважаемый Александр Андреевич! Прошу покорно…»; в эти же минуты он говорил: «А, мое почтение, Надежда Андреевна, как поживаете?» Затем, как бы спохватившись, прибавлял: «ах, извините пожалуйста; а я было принял вас за одну свою знакомую…».
После такого приветствия, лицо штабс-ротмистра обыкновенно сначала покрывалось густым румянцем, а затем делалось страшно бледным. Через минуту «штабс-ротмистр» вставал и … уходил.
Недели через две-три городничий и штабс-ротмистр мирились и снова начинали жить по прежнему до новой фразы: «а, здравствуйте, Надежда Андреевна!…».
Так проводил время в городе Елабуге штабс-ротмистр Александров. Этот образ жизни он сохранил до конца своей жизни. Много пережил «штабс-ротмистр», много он видел на своем веку… 1807-й, 1812-й годы, далее война за освобождение народов – все это, как сон, прошло перед глазами уже умирающего героя. пережил он и великий день 19 февраля 1861 года; встретил новых лиц, увидел новые порядки, учреждения… Но недолго он видел зарю новой жизни: в 1863 г. бедного «штабс-ротмистра» не стало… С его смертью окончил свое существование и «приют животных», бесследно исчез и его верный слуга Степан. Только одно воспоминание оставил по себе этот замечательный человек.
Перед концом своей жизни, Надежда Андреевна Дурова просила похоронить ее под именем Александра, но священник не нашел возможным исполнить это завещание умирающего, и таким образом имя штабс-ротмистра Александра Андреевича Александрова исчезло вместе с тем, кто его носил честно и свято до последних минут своей жизни!…
Дурова умерла, как я сказал, в 1863 году, 74 лет от роду, и похоронена была на городском кладбище (смотри фотографии) под скромным памятником, высеченным из одного камня и имевшим вид четырехконечного креста.
В 1888 г., сын городничего Ерлич, поручик И.Е., в бытность свою на месте родины своего отца, посетил могилу Дуровой, но памятника уже не было; даже самое место могилы было размыто дождем и заросло густым репейником и травою. Плита провалилась, но затем, однако, она была, по показанию г.Ушкова, отрыта и положена на место[1].
_____________________
Зайдя как-то к соему товарищу, вышеупомянутому поручику Ерлич, я разговорился с ним о замечательных личностях конца прошлого и начала настоящего столетий. Здесь, между прочим, Ерлич рассказал и о знакомстве своего отца с Н.А.Дуровою, о жизни последней в городе Елабуге, одним словом то, что приведено мною выше. Затем, порывшись в ящике стола, он нашел несколько подлинных записочек Дуровой, ее фотографическую карточку, фотографию городского кладбища и копию с послужного списка. Все это он отдал в полное мое распоряжение. Рассказ поручика Ерлича дополнила своими замечаниями вдова, madame Ерлич, лично знавшая Дурову. Что же касается второй фотографии — внешнего вида кладбища – я должен сказать, что эта фотография принадлежит капитану Г.А.Е., предложившему, если будет найдено нужным, для напечатания ее при настоящем очерке. Следствием этой-то нашей беседы и было появление на бумаге нашего краткого очерка.
Ф.Ф.Лашманов.
Приложения.
Послужной список штабс-ротмистра Александрова (Надежды Андреевны Дуровой).
По указу его величества императора Александра Павловича, самодержца Всероссийскаго, и прочая, и прочая, и прочая.
Из инспекторскаго департамента главнаго штаба его императорскаго величества, уволенному от воинской службы, штабс-ротмистру Александру Александрову, имеющему от роду 24 года, который из российских дворян, за отцом его крестьян мужеска пола 5 душ, принят в службу в Мариупольский гусарский полк корнетом 1807-го года декабря 31-го, переведен в Литовский уланский 1811-го года апреля 1-го. Поручиком 1812 года августа 29-го. Был в походах: 1807-го года в Пруссии противу французских войск; в сражениях: под местечком Гутштатом, при преследовании неприятеля до реки Посаржи и в сражении под Гельсбергом, где за отличие награжден знаком военнаго ордена; 1812 г. противу оных-же войск в российских пределах, в разных действительных сражениях: июня 27-го под местечком Миром, июля 2-го — под местечком Романовым, 16-го и 17-го — под деревнею Дашковою; августа 4-го и 5-го — под городом Смоленском, 15-го — при деревне Лушках, 20-го — под городом Ежацкою пристанью 20-го — под Колоцким монастырем, 24-го — при селе Бородине, где получил от ядра контузию в ногу, откуда отправлен был для излечения; потом прибыл с резервным эскадроном 1813, с которым, находясь в герцогстве Варшавском, при блокаде крепости Модлина, августа с 10 по 20 октября, равно при блокаде-ж городов Гамбурга и Гарбурга. Находился в отпуску с 9-го по 15-е марта 1812 г. и на срок явился. В штрафах не бывал, а прошлаго 1816 года марта 9-го дня, по высочайшему его императорскаго величества повелению, за болезнию уволен от службы штабс-ротмистром. Во свидетельство чего ему сей его императорскаго величества указ дан в Санктпетербурге. Апреля 24 дня 1817 года. Подлинный подписал: вице-директор генерал-маиор (фамилия не разобрана). Начальник отдаления, пятаго класса Киселев. У подлиннаго указа инспекторскаго департамента главного штаба его императорскаго величества 5 отдаления печать.
Письма и записочки Дуровой.
- Эдуард Осипович! Будьте, ради Бога, милостивы к Григорыо. Нельзя-ли его оставить дома по болезни. Его требуют в Бетьки (название одной деревни), но ведь и здесь, кажется, можно бы спросить о чем следует. Преданный Александров.
- Эдуард Осипович! Не сделаете-ли вы милость для этой солдатки, дать ей какую-то квартиру? Она называет ее «денежною». Ей Богу, я не понимаю, что это значит, а только прошу вас, если можно, дать ей эту квартиру. Dеvоué Аlехаnrоff.
ІІІ. Вот эта бабочка просит и плачет, что будто-бы ея мужу подкинули шлею какую-то. Будьте к ней милостивы, Эдуард Осипович. Слуга ваш Александров.
- Эдуард Осипович! Будьте милостивы к моему рrоtеgé. Позвольте ему с братом строить дом, или, по крайности, хоть службы, в ожидании какой-то данной. Она хотели-бы воспользоваться осенним временем, чтобы хоть что-нибудь заготовить к будущей весне. Искренно преданный вам слуга ваш Александров.
- Эдуард Осипович! Приезжайте ко мне минут на пять. Случилось обстоятельство, в котором мне нужен совет ваш, как городничаго. Преданный слуга Александров.
- Моn аimаblе Lоuisе! Пришли мои деньги. Раздумал посылать за финиками. Говорят, Будыгин самый недобросовестный человек. Ему нельзя доверить ничего. Тоut à vоus Александров.
Февраль 1889 года, Нижний-Новгород.
Сообщ. Ф. Ф. Лашманов.
Письма Александра Сергеевича Пушкина к Александру Андреевичу Александрову и Василию Андреевичу Дурову, в г. Елабугу[2]
16 июня 1835 г.
Милостивый государь, Василий Андреевич. Искренне обрадовался я, получа письмо ваше, напомнившее мне старое, любезное знакомство, и спешу вам отвечать. Если автор записок согласится поручить их мне, то с охотою берусь хлопотать об их издании. Если думает он их продать в рукописи, то пусть назначит сам им цену. Если книгопродавцы не согласятся, то, вероятно, я их куплю. За успех, кажется, можно ручаться. Судьба автора так любопытна, так известна и так таинственна, что разрешение загадки должно произвести сильное, общее впечатление. Что касается до слога, то чем он проще, тем будет лучше. Главное: истина, искренность. Предмет сам по себе так занимателен, что никаких украшений не требует. Они даже повредили-бы ему.
Поздравляю вас с новым образом жизни; жалею, что из ста тысяч способов достать 100,000 рублей ни один еще вами с успехом, кажется, не употреблен. Но деньги дело наживное. Главное, были-бы мы живы.
Прощайте, с нетерпением ожидаю ответа.
С глубочайшим почтением и совершенною преданностью, имею честь быть, милостивый государь, ваш покорнейший слуга Александр Пушкин.
19 января 1836 г.
Милостивый государь, Александр Андреевич. По последнему письму вашему, от 6-го января, чрезвычайно меня встревожило. Рукописи вашей я не получил, и вот какую подозреваю на то причину. Уехав в деревню на 3 месяца, я пробыл в ней только 3 недели, и принужден был наскоро воротиться в Петербург. Вероятно, ваша рукопись послана в Псков. Сделайте милость, не гневайтесь на меня. Сейчас еду хлопотать; задержки постараюсь вознаградить,
Я было совсем отчаивался получить записки, столь нетерпеливо мною ожидаемыя. Слава Богу, что теперь попал на след.
С глубочайшим почтением и совершенною преданностью честь имею быть вашим усерднейшим и покорнейшим слугою
Александр Пушкин.
3.
Спб. 17 марта 1836 г.
Милостивый государь, Василий Андреевич. Очень благодарю вас за присылку записок и за доверенность, вами мне оказанную. Вот мои предположения: 1) Я издаю журнал; во второй книжке онаго (т. е. в июле месяце) напечатаю я Записки о 12 годе (все или часть их) и тотчас перешлю вам деньги по 200 рублей за лист печатный. 2) Дождавшись других записок брата вашего, я думаю соединить с ними и Записки о 12 годе; таким образом, книжка будет толще и, следственно, дороже.
Полныя записки, вероятно, пойдут успешно после того, как я о них протрублю в своем журнале. Я готов их и купить, и напечатать в пользу автора, как ему будет угодно и выгоднее. Во всяком случае будьте уверены, что приложу всевозможное старание об успехе общаго дела.
Братец ваш пишет, что летом будет в Петербурге. Ожидаю его с нетерпением. Прощайте, будьте счастливы, и дай Бог вам разбогатеть с легкой ручки храбраго Александрова, которую ручку прошу за меня поцеловать
Весь ваш Александр Пушкин.
Сейчас прочел переписанныя записки: прелесть! живо, оригинально, слог прекрасный. Успех несомнителен. 27 марта.
Надежда Андреевна Дурова-Чернова, 1783-1866. Русская старина. Ежемесячное историческое издание М.И.Семевского. Январь-февраль-март 1892 г. Том 73. СПб., 1892 стр.657-666
НАДЕЖДА АНДРЕЕВНА ДУРОВА-ЧЕРНОВА
1783-1866 гг.
В «Русской старине» изд. 1890 г., т. LXVII кн. сентябрь, стр. 657-666, напечатаны материалы к биографии Н.А.Дуровой, сообщенные Ф.Ф. Лашмановым. им же сообщен нам фотографический портрет Н.А.Дуровой, в замужестве Черновой, снятый с нее за несколько дней до ее смерти, в городе Елабуге, Вятской губернии. Портрет весьма характерен и вполне передает выражение лица в высокой степени своеобразной и крайне добродушной старушки, до последнего часа своей жизни не мирившейся с тем, что она женщина и потому не скидывавшей своего мужского костюма и именовавшейся постоянно штабс-ротмистром Александровым. Портрет этот приложен к «Русской Старине» изд. 1891 г. том LXXI, август, в гравюре, исполненной И.И. Матюшиным по фотографическому снимку.
Со слов князя Н.Н. Голицина («Словарь русских писательниц») мы приняли за год рождения Надежды Андреевны – 1790, по послужному списку шт.ротм. Александрова (1817 г.) (стр. 664 «Русск. Стар.») ему или ей 24 года; наконец Е.С.Некрасова, ссылаясь на выписку из метрических книг, утверждает, что Н.А.Дурова родилась в 1783 году.
Это показание, кажется, более верное.
Что касается до года смерти, то Ф.Ф.Лашманов, кажется, ошибочно показывает на 1863 год. Е.С. Некрасова в том же очерке, на основании точной справки, говорит, что Надежда Андреевна скончалась в г.Елабуге, 23 марта 1866 года.
Так и поправим: вместо 1863 г. читай 1866 г.
В помянутом- же сообщении о Н.А. Дуровой в «Русской Старине» (1890 г. т. LXVII, сентябрь, стр. 663, примечание) типографская погрешность, которую, исправя, надо читать так: гражданин г.Елабуги П.К. Ушков заказал скульптору П.П.Забелло бюст этой замечательной женщины для постановки его, т.е. бюста, на могиле знаменитой кавалерист-девицы.
Ред.
[1] Ныне, как слышала редакция «Русской Старины», по доброму почину Петра Капитоновича Ушкова, гражданина города Елабуги, возникло намерение поставить на могиле Дуровой памятник, вполне достойный этой замечательной личности. Скульптор П.П.Забелло заказал бюст этой замечательной женщины.
[2] Печатаем с подлинников, находящихся в ред. «Русской Старины»; письма эти уже бывали в печати. Ред.
В «Русской старине» 1890 г., т.LXVII, стр. 657-666, помещены небезынтересные сведения, весьма обязательно сообщенные Ф.Ф. Лашмановым, о знаменитой в отечественной литературе кавалерист-девице Н.А. Дуровой. Сведения эти, главным образом, касаются последних лет жизни штабс-ротмистра Александрова, Дурова тож, в городе Елабуге.