Археология и топонимия Елабужского края

  Арсланов Л.Ш., Корепанов К.И. Археология и топонимия Елабужского края. Елабуга, ЕГИАиХМЗ, 1991 г.

Слово «археология» происходит из двух слов: архайос по- гречески — древний, логос — наука или слово. Таким образом, слово археология следовало бы перевести как наука о древностях, что весьма мало отражает ее содержание. Историческая наука преиму­щественно использует в своих реконструкциях два вида источников — письменные и вещественные. Археология базируется преимуще­ственно на изучении вещественных источников, однако, учитывает и данные письменных. Таким образом, если определить строго первую часть нашей темы — то можно сказать, что археология — это отдел исторической науки, изучающий развитие человеческого об­щества и закономерности этого развития преимущественно по ве­щественным источникам 1/.

Другая часть нашей темы — топонимия — занимается изучением географических названий, выявлением их своеобразия, историей возникновения и анализом изначального значения слов, от которых они образованы. Топонимия — одна из отраслей языкознания, или лингвистики /науки о языке/2/. Совокупность географических на­званий, таким образом, обозначают словом топонимия, а человек, изучающий географические имена, зовется топонимист.

Но какая может быть связь между археологией и топонимией? Более того, как она могла отразиться на древней и средневековой истории Елабужского края? Оказывается, самая непосредственная. В различные исторические эпохи в нашем крае жили различные племена и народы. Об этом сохранились названия древних урочищ, рек, населенных мест и т. д. Это население /предшеству­ющее/ или смешивалось с пришлыми племенами и народами, или уходило с территории будущего Елабужского края. Но в любом случае, от древнего населения оставались памятники археологии, а иногда — и топонимические названия. Археологические памятники по керамике и другим вещам /находкам/ можно датировать и от­нести к тому или иному периоду истории и определить этнос /народ/ ее носителей, который жил на археологических памятни­ках. А если сохраняется название памятника, синхронное его древ­нему функционированию, то археологические и топонимические данные совпадают и получается большая достоверность наших реконструкций. В совокупности же представляется довольно мо­бильная и цельная картина этнической динамики древней, средне­вековой и позднесредневековой истории Елабужского края. Следу­ет оговориться, что не все археологические эпохи края изучены одинаково подробно и более того, от самых архаичных эпох, слиш­ком далеко удаленных во времени /палеолит, мезолит, неолит, бронзовый век и ранний железный век/ топонимические названия на нашей территории практически не сохранились. Однако, харак­теристику этих эпох необходимо произвести для представления об­щей исторической картины. А в случаях, когда прослеживается связь между археологическими памятниками I и II тысячелетий на­шей эры и данными топонимии, мы подробно рассмотрим эти памятники и попытаемся выявить их взаимосвязи.

Итак, начнем наше путешествие по тропе тысячелетней ис­тории нашего края.

История Земли насчитывает 5 миллиардов лет. История человека в ней является кратковременным этапом. Он появляется в антропогене /антропос по-гречески человек, генезис — рождение/, время появления и развития человека и его материальной куль­туры.

Люди сформировались более 2 миллионов лет назад. Не все из древних видов обезьян в своем развитии привели к появлению человека, некоторые были тупиковыми, вымерли: а другие, кроме человека, вероятно, дали неординарные типы, которые известны как «снежные» люди.

Процесс становления человека был длительным, охватывал об­ширные территории. Решающие события произошли в Африке. Не­большая часть ископаемых человекообразных обезьян неогена, уже охотившаяся и употреблявшая в пищу мясо, закрепила черты, присущие человеку: двуногое хождение, трудовые навыки, перешедшие в способность систематически изготовлять орудия труда.

Останки таких людей известны во многих местах Африки. Древнейшей является находка в Эфиопии — 2,8 миллиона лет назад.

Палеолит — древнейший период в истории человечества: палай- ос — по-гречески — древний, литое — камень. Это время становления человека и человеческого общества.

Для неогена характерна серия похолоданий, которые привели к возникновению ледников. Они сформировались под влиянием тектонических движений, образовывались из снега /тогда увеличи­лись снежные осадки/. Периоды похолоданий сменялись периода­ми относительного потепления, межледниковья.

В горах Севера Европы и Америки находились центры ледни­ков и оттуда льды двигались на юг, толщина ледяного панциря до­стигала 3-4 км/

Если бы, представим, современный человек сейчас оказался в тех условиях, то он увидел бы огромные ледяные пустыни, а по окраинам ледника, — заболоченные равнины с тундровой раститель­ностью.

Температура воздуха не поднималась выше нуля и жизнь че­ловека была возможна только к югу от ледниковой зоны.

Главной водной артерией Поволжья и Приуралья тогда была река ПраКама. Она начиналась на склоне Уральских гор и впадала в Каспийское море. Об этом говорит наличие 5-6 древних террас у Камы и у Нижней и Средней Волги. Волга выше слияния ее с Ка­мой таких террас не имеет.

Территория СССР не входила в зону формирования человека. Люди появились на юге нашей страны в раннеашельское время /около 600.000 лет тому назад/, а заселение Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья произошло в начале эпохи мустье, около 100.000 лет тому назад. На протяжении мустьерской эпохи /100.000-40.000 лет тому назад/ люди освоили территорию Повол­жья и Приуралья и успели расселиться до широты Пещерного лога на реке Чусовой Пермской области.

Древнейшими находками на галечниковых косах Средней Вол­ги являются орудия с полуострова Тунгуз — три остроконечника. Еще одно местонахождение кремневых орудий открыто на Ундорском острове между Тетюшами ТССР и г. Ульяновском. Здесь, в слое гравия, вместе с костями мамонта, шерстистого носорога, гигантского оленя и других животных найдено четыре кремневых отщепа и обломок нуклеуса — ядрища, специально оббитого камня для производства орудий. В местонахождении в урочище Красная Глинка /село Бессонково/ наряду с костями вышеупомянутых жи­вотных обнаружено три отщепа, два нуклеуса, четыре скребка и три грубых рубящих орудия. Архаичные отщепы и орудия встрече­ны у села Мысы в устье Камы и на Бектяжском острове.

Основу экономики неандертальцев того времени /эпохи мустье/ составляла загонная охота на крупных животных: мамонтов, носорогов, бизонов, лошадей. Вспомогательную роль играло со­бирательство. Люди эпохи мустье жили небольшими коллективами — первобытными человеческими стадами. Они умели строить жили­ща из жердей и бивней мамонта и шкур, шили одежду, добывали огонь. Все это помогло им выжить в суровых условиях ледниково­го периода.

Следы такого лагеря охотников исследованы в селе Деуково на реке Ик. Расколотые кости мамонта вместе в остатками очагов залегали в устье оврага в слое суглинков на глубине 3,28-4 м.

К эпохе позднего палеолита /40.000-10.000 лет тому назад/ от­носится стоянка Муллино 11 в окрестностях г. Октябрьского, Ильмурзинская стоянка в Кушнаренковском районе, Камско-Устьинская и стоянка Сюкеевский Взвоз на правом берегу Волги ниже устья Камы. Обитатели последней стоянки использовали местный светло­серый кремень и изготавливали резцы, скребки и ножевидные пла­стины. Кремневые предметы образовали скопления и рядом с од­ним из них было вскрыто пятно гумусированного суглинка под- квадратной формы — остатки легкой наземной постройки.

В последние годы изучается Камско-Устьинская стоянка и полу­чено более 1000 разнообразных орудий труда, среди которых вы­деляются резцы, скребки, наконечники стрел, микрорезцы и отще- пы. В 1986-1989 годах изучены остатки мастерской по производству кремневых орудий у села Шумеры /Куйбышевский район ТССР/.

Итак, начало заселения Среднего Поволжья и Прикамья отно­сится к позднему ашелю — началу мустье /около 100000 лет тому назад/. Путь древних людей шел с Кавказа, а причиной миграции послужило ухудшение климата, вызвавшего наступление льдов в горах Кавказа. В конце палеолита на Средней Волге и в Приуралье складывается группа близких друг к другу памятников.

Новые стоянки /близ Сюкеевского Взвоза, Долгая Поляна II и другие/, кремневые пластины палеолитического облика, об­наруженные в Предкамье, — в приустьевом галечнике р, Меша, близ д. Мансурово и Мысы, находки останков древних ископаемых животных /мамонта/ в г. Набережные Челны повышают уверен­ность в обнаружении в будущем памятников палеолита в Елабуж- с к ом крае.

Уникальная находка сделана в селе Нуркеево Сармановского района ТССР. Она относится к верхнепалеолитическому времени. Это скульптура мамонта размером 20×15 см, изготовленная из нам- ня. Фигура плоская, у нее четко смоделированы голова харак­терных пропорций, выгнутый изгиб спины.

Скульптурные изображения встречены как в Западной, так и в Восточной Европе /со стоянки Фогельгерд-Вюртемберг, Дольни-Вестонице, Пржедмости, Авдеево, Елисевичи и Костенки N3/. По характеру моделировки скульптуры наиболее близкой аналогией к нашей фигурке является фигура мамонта из обожженной глины из Дольни — Вестонице /Моравия/. Известное сходство с данной фигурой имеют изображения мамонтов на стенах Каповой пещеры в Башкирии.

Следует отметить редкость находок подобного рода. Фигурка была найдена, очевидно, в окрестностях села Нуркеево, где, видимо, была расположена стоянка верхнего палеолита и здесь необхо­димы специальные ее поиски.

Этническое определение населения эпохи палеолита Приуралья остается проблематичным. Можно отметить, что оно было, вероятно, сублапоноидным /смешанным европеоидно-мон­голоидным/.

Следующая эпоха — мезолит /месос по-гречески — средний/ датируется примерно от XIII до VI тыс. до н, э. В этот период ледник начал отступать» Вслед за отступающим ледником на освобо­дившиеся пространства продвигались люди. Изменилась природно­географическая среда. Холодные степи с участками древесной рас­тительности по балкам, лежащие к югу от ледника, с его уходом меняют растительный покров на более теплолюбивый и пышный. Природные зоны постепенно принимают их современное положе­ние. Климат также становится близким к современному, но еще относительно холодный, так называемый бореальный период. Животный мир также приближается к современному — мамонты, шерстистые носороги, бизоны и другие крупные животные вы­мирают или отступают на север, а леса заселяют лоси, косули, ка­баны, волки, медведи| и другие животные, не живущие крупными стадами. Загонная коллективная охота с помощью ловчих ям, ду­бин и копий постепенно теряет свое значение, и на первое место выходит индивидуальная охота с луком и стрелами. К эпохе мезо­лита в Предкамье относятся находки у с. Савиново и отдельные местонахождения кремней, обработанных в характерной для эпохи мезолита микролитической технике /Дербышки, Чепчуги, Сунгурово,, Шебулатово, Казыли и другие.

Число людей в родовых общинах по некоторым подсчетам ко­леблется от 30 до 100 человек. Исчезают большие общинные дома. Мезолитические жилища — обычно легкие, небольшие, типа шала­шей, носят сезонный характер. Искусственное жилище раскопано на Русско-Луговской стоянке у Казани. Оно представляет собой прямоугольную полуземлянку длиной около 7 метров при ширине 5 метров, углубленную в землю на 1 метр. Вдоль ее стен были столбы, поддерживающие крышу. В центре жилища размещались в овальных ямах очаги.

Находимые на мезолитических стоянках микролиты — это ма­ленькие ножевидные пластики. Они ничтожно малы по сравнению с орудиями труда эпохи палеолита, их размер — всего 1-2 см. Они служили наконечниками стрел и широко употреблялись как вкла­дыши, вставлявшиеся в костяную или деревянную основу копья, ножа или кинжала.

Около 8 тысяч лет назад /в VI тыс. до н.э./ начинается позд­ний каменный век — неолит /неос по-гречески — новый/. Для нео­лита характерно появление керамики, использование новых пород камня /нефрит, диорит, яшма и другие/, новые способы их обработки /пиление, сверление, шлифование, заточка/, переход к производящим формам хозяйства /земледелие, скотоводство/ и АР-

В Предкамье обитали Волго-камские неолитические племена, которые украшали свою керамику гребенчатой орнаментацией. Они украшали сосуды остродонных форм, приспособленных к кам­ням очага, гребенчатыми оттисками штампа.

Неолитический культурный слой представлен на Елабужской II стоянке, Луговской II стоянке, а также Кумысской, Челнинской сто­янках.

Елабужская II стоянка расположена в самом городе Елабуге, на песчаной дюне в пойме среди заболоченной местности. В вос­точной части дюны — две западины диаметром 4 м., глубина 70-80 см и 1 м. В западной части также две западины диаметром 4 м., глубиной 1,5 м. Эти западины, очевидно, являются остатками нео­литических жилищ. На стоянке найдены венчики неолитического сосуда, орнаментированного мелким и крупнозубчатым штампом, кремневые скребки. Дюна, очевидно, была заселена в эпоху волго­камского неолита, а в конце II тыс. до н. э. здесь было приказан­ское поселение.

В эпоху мезолита по обе стороны Уральского хребта еще су­ществовала уральская языковая общность, а в эпоху неолита в Волго-Камье и Приуралье /середина IV тыс. — до III тыс. до н. э./ су­ществовала финно-угорская общность. Впоследствии на рубеже III-II тыс. до н. э. наблюдается распад финно-угорской общности на финскую и угорскую. О существовании этой общности го­ворят некоторые общие слова в финских языках, например, очень близко звучат в удмуртском, коми, эстонском, венгерском и других название стрелы, — «ньол», «ноол», дерева — «пу», термины родства по женской линии, восходящие к матриархату — «ныл, ныв»- девочка, девушка и другие.

Во II тыс. до н. э., в эпоху бронзового века, население Ела­бужского края переходит к ранней форме мотыжного земледелия, к домашнему скотоводству, но традиции предшествующих эпох — охота и рыболовство — в хозяйстве сохраняются. От этого времени известны Луговские I, II, III, IV стоянки, Ананьинская, Свино­горская, Елабужские I и II, Мальцевские I, II, III, Отарнииская, Кумысская, Икское селище III, I стоянки; местонахождения: Котловское, Покровское /Сентяковское/, Танайские I и II, Елабужское, Мальцевское; изучались могильники — родовые кладбища эпохи бронзы — Тихоновский /Пустобаевский/, Луговской II тыс. до н. э. /курганный/ и Кумысский.

Представить вид жилища и условия жизни обитателей в нем можно по результатам раскопок экспедиции Елабужского педин­ститута Луговской IV стоянки. Здесь в раскопе площадью 72 кв. м изучены остатки жилища прямоугольной формы с закругленными углами длиной — 7,3 м_; шириной — 4 м и общей площадью 29 кв. м. Жилище было ориентировано по линии запад-восток, вдоль старицы р. Камы. Оно соединялось через коридорообразный переход со следующим жилищем, расположенным к западу от жи­лища N 1. Пол изученного жилища земляной, углублен в ма­териковый песок на 0,2 м.

По краю северной длинной стены жилища зафиксированы ос­татки дерева от стен. В западной части жилища бревна стены из­нутри были дополнительно укреплены кольями, вследствие того, что нижние гниющие бревна в процессе эксплуатации древним жи­телям необходимо было закрепить.

Два опорных столба, стоящие по средней линии жилища, по­ддерживали кровлю двускатной крыши. Она держалась также на верхней части сруба жилища N 1. В одном метре к востоку от короткой западной стены выявлен очаг овальной формы диа­метром 1,06×1,1 м. Разрез его показал, что первоначально в куль­турном слое была вырыта яма полуэллипсоидной формы глубиной 0,39 м. Углубление очага было обмазано глиной. По краю он был обложен известняковыми плитами. В очажном заполнении найдены костяной наконечник стрелы, керамика и обожженные кости живо­тных. Итак, очаг был открытый, и по краям был обложен известня­ковыми плитами. Это жилище датируется серединой II тыс. до н.э.       по преобладанию в нем керамики займищенского и балымско-карташихинского этапов приказанской культуры. Именно приказанские племена обитали в Елабужском крае в 16-9 вв. до н. э.

Подобное жилище было вскрыто археологами ЕГПИ на Лугов­ской III стоянке.

Можно отметить общие черты, по которым рассмотренные жилища сближаются с жилищами отмеченных этапов приказанской культуры: 1/.по расположению на надлуговой террасе; 2/ устройс­твом углубления /котлована/, 3/ прямоугольной формой; 4/ двускатностью крыши; 5/ коридорообразным переходом.

Остеологический анализ /изучение остатков костей животных/ показал, что на Луговской IV стоянке были найдены остатки следу­ющих животных: крупный рогатый скот — кости от 4 особей /далее — число особей/; мелкий рогатый скот — 3; свинья — 3; лошадь — 2; медведь — 1; лось — 2; северный олень — 1; человек — 1. Находки костей человека, возможно, говорят о каннибализме, однако, для полной ясности в этом вопросе нужны дополнительные данные. Известно, что при раскопках жилища на Луговской I стоянке за­хоронение человека было совершено прямо в жилище. Возможно, оно носит ритуальный характер как жертва духам деревьев, из ко­торых было построено жилище на Луговской I стоянке.

Всеми своими особенностями — форма и характер поселений и жилищ, могильников и погребального обряда, керамики и ее орна­ментации, металлических и прочих орудий, наконец территории расселения — приказанские племена выступают как местные племе­на Волго-Камья. Это население эпохи бронзы находилось на стадии патриархата.

Почти на каждой стоянке обнаружены зернотерочные плиты и терочные камни. Погребения сородичей совершены в небольших курганах круглой формы диаметром до 8 метров и высотой до по­луметра. В могильных ямах они лежат скорченно на правом боку и для пользования в «потустороннем мире» им были положены керамические сосуды, ножи, бляхи, подвески и другой инвентарь. Разумеется, перечисленные вещи находятся не обязательно в каж­дом погребении, а положены сородичам в зависимости от его со­циального ранга и рода занятий. Например, в погребении могут встретиться тигли, льячки, запасы медной руды, — это говорит о том, что погребенный мог в древности быть кузнецом и метал­лургом. Приказанские племена уже начали разработку местных медистых песчаников вдоль Камы и изготавливать из полученной бронзы орудия труда, оружие, украшения.

Топонимических данных от этой отдаленной эпохи до нас не сохранилось. Но связь приказанской культуры с ананьинской позво­ляет говорить о том, что это были восточные группы финноязычно­го населения, сыгравшие ведущую роль в формировании предков как волжских /мари, мордва/, так и пермских /удмурты, коми/ финноязычных народов!2/.

В 1 тыс. до н. э. в Елабужском крае наступает ранний желез­ный век. Эта эпоха охватывает в нашем крае период VIII-VI вв. до н. э. — самое начало раннего железного века, поскольку на рубеже VI-V вв. до н.э. с территории Нижнего Прикамья население анань­инской эпохи уходит. А формируется раннеананьинское население края на основе культуры и этноса позднебронзового века, в IX — VIII вв. до н.э. — выше рассмотренной культуры приказанских пле­мен. В ананьинском населении Нижнего Прикамья видят предков пермских /удмуртов, коми/, и части волжского /мари/ народов.

В раннеананьинское время /VIII-VI вв. до н.э./ ананьинские племена в пределах современной Татарии занимали прибрежные районы всех крупных рек: Волги, Свияги, Камы, Вятки, около конца VI в. до н.э. они ушли с берегов Волги и Свияги и сосредоточи­лись по правобережью Камы и по Вятке, а в IV-I II вв. до н.э. их населения исчезли и по нижней /ниже р. Вятки/ Камы!3/. Ананьинцы в это время в большой массе сосредоточились по прибрежью Камы выше устья р. Вятки.

Последующая эпоха получила в Прикамье название пьяно­борской по могильнику у с. Пьяный Бор /ныне Красный Бор в Агрызском районе/, где еще в 1880 г. был разрушен древний мо­гильник.

В пределах Татарии пьяноборские памятники известны лишь в восточных районах. Это собственно Пьяноборский могильник в Агрызском районе; Икский могильник в Елабужском районе; II Деуковский и Кырнышский в Мензелинском и другие. По многим чертам культуры пьяноборское население продолжало традиции ананьинского: пьяноборские племена были потомками ананьинцев.

Пьяноборское население предпочитало жить в неукрепленных по­селениях. Но последние всегда располагались около укрепленных городищ, куда население уходило во время опасности. Такие городища и селища известны и на правобережье Камы: Нижнеко­тельническое городище и селище, Варзинское селище III в Ела­бужском районе, Большое и Малое Малиновские, I и II Муновские городища в Агрызском районе и другие памятники.

Упомянутое название татарской деревни Кырныш,_, где открыт могильник пьяноборской эпохи этимологизируется с удмуртского языка. Ойконим связан с удмуртским орнитонимом кырныж — ворон, вороний.

Пьяноборская эпоха датируется III в. до н. э. — II-III вв. н. э. Пьяноборские племена — предки мари и удмуртов /южных/. Дви­жения на юге кочевых племен вызвали передвижения поздних пьяноборцев. Их культура на Нижней Каме трансформируется в азелинскую — III-VII вв. н.э. Азелинская культура легла в основу формирования культуры уже известных цармис — черемис, т.е. предков марийского народа. О сложной ситуации и передвижениях в Елабужском крае свидетельствует Ахтиальская находка и Ахтиальский клад. Клад говорит о гибели его владельца или не имев­шего возможность вернуться и взять его обратно. Ахтиальский клад был зарыт в конце II — начале III в. н.э. Вещи из клада, най­денного в 1913 году близ деревни Ахтиял ныне Елабужского района, сейчас хранятся в Эрмитаже. В состав клада входили римс­кая чаща, римская кастрюля с полудой, две огромные эполето­образные поясные застежки пьяноборского типа и пять выпуклых блях с отверстием в середине и прочерченным орнаментом в виде шестилепестковой розетки. Римские кастрюля и чаша изготовлены в первых веках нашей эры в Италии и Капуе, провинции Кампа­нии/

В V-VII вв. н.э. на территорию Елабужского края приходят племена именьковской культуры. С их приходом в крае появляют­ся новые культурные традиции /захоронения с конем, новые формы оружия и защитные приспособления, украшения и формы одежды, плоскодонная посуда и др./. Основные центры жизни имемьковцев находилась в Закамье и Предволжье.

К началу появления именьковских племен в Среднем Повол­жье и Нижнем Прикамье, совпадающим с разгаром эпохи «велико­го переселения народов”, относятся памятники, материальная куль­тура которых отчасти близка именьковской, но они отличаются сущностью погребального обряда. Ведущим среди них является Тураевский курганный могильник, расположенный в Елабужском районе Татарии и оставленный по мнению В. Ф. Генинга одной из племенных групп, вовлеченных в движение гуннов не позже рубежа 1V-V вв. н.э. Плоскодонная горшковидная посуда, об­наруженная в Тураевcких курганах, известна еще на ряде городищ, особенно на II Котловском городище и селище в Елабужском районе. Поэтому ее иногда называют котловско-тураевским типом. Она выявлена в материалах Секинесского городища Мамадышского района, Елабужского Чертова городища, Малиновского боль­шого городища Агрызского района по правому берегу Камы, а так­же на Светлоключевском городище Нижнекамского района по левому берегу Камы.

Котловско-тураевские племена включили в свой состав население мазунинской культуры, сменившей в III-V вв. н.э. пьяноборскую культуру в низовьях р. Белой и прилегающих участках Прикамья. На территории Елабужского края керамика мазунинского типа /чашевидные округлодонные сосуды с ямочным орна­ментом/ обнаружены на Нижнекотольническом городище и сели­ще, Варзинском IV селище, Болыиеварзииском II селище, Балтачевском II селище и других памятниках.

С финальной частью эпохи великого переселения народов свя­зано превращение на рубеже VI-VII вв. восточных и юго-восточных районов современной Татарии в зону кочевий древних венгров, или в часть области легендарной «Великой Венгрии», от­куда в начале IX в. древние венгры отправились в Паннонию. В памятниках, оставленных мадьярами /венграми/ наиболее харак­терной считается тонкостенная округлодонная глиняная посуда с изящным орнаментом так называемого кушнаренковского типа. В пос. Луговое Елабужского района, к западу от окраины поселка, почти у края боровой террасы один из местных жителей при строительстве скотного двора выкопал два глиняных сосуда с весь­ма изящным, кушнаренковским орнаментом. Здесь был располо­жен Луговской могильник 2-ой половины 1 тыс. н.э., связанный с историей средневековых венгров. В Приуралье сейчас известно бо­лее 130 археологических памятников, на которых встречена керамика кушнаренковского типа.

Важные события в истории края произошли в VIII-IX веках. Задолго до этого, после великого переселения народов, его первых волн, в Приазовье и Прикаспии консолидировались гунно­болгарские племена, в составе которых были булгарские: савиры, сувары, булгары и другие. В VII веке при хане Патбае началось их расселение: часть булгар ушла на запад и образовала Дунайскую Болгарию и в окружении южных и западных славян славяни­зировалась; другая часть — черные булгары — осталась на месте и исчезла с исторической карты; третья же часть поднялась не позже середины VIII в,, из Нижнего Поволжья и северо-восточного Пред­кавказья в Среднее Поволжье и Прикамье. В составе пришедших бунтарских племен были булгары-барсилы и другие роды и племе­на, к которым около рубежа VIII-IX веков примыкают пришедшие из Среднего Прикамья и Приуралья позднеломоватовские племена /эсегелы?/. Наступает эпоха Волжской Булгарии, или булгарский период, сыгравший огромную роль в истории народов Среднего Поволжья и Приуралья.

История и археология Волжской Булгарии обычно подразделя­ется на 3 периода: раннеболгарский /VIII нач. X вв./; домонгольско-булгарский /X — нач. XIII вв./ и золотордынско-булгарский /XI11-XIV вв./.

С историей домонгольско-булгарского периода связано Ела­бужское Чертово городище. Это окраинный город-крепость, вы­полнявший защитные функции. Кладбища сопутствовали каждому булгарскому поселению, остатки булгарского кладбища располо­жены в старой части г. Елабуги и пока археологически не изучены.

В истории и археологии Татарии прослеживается преемствен­ное развитие культуры и этноса населения Казанского ханства на основе предшествующего булгарского населения.

Приток русского населения происходит в XVI-XVIII веках. В районе будущей Елабуги образуется русское село Трехсвятское. На территории нынешней школы милиции находилась русская деревянная крепость, — Елабужский Кремль, пока не изучавшийся.

Итак, экскурс в историю и археологию Елабужского края пока­зывает, что и топонимическая система нашего края формировалась в течение длительного времени в сложных историко-географических и этнолингвистических условиях, поэтому она неоднородна по своему происхождению и времени возникновения.

Предварительное изучение топонимии и гидронимии Елабуж­ского района позволяет выделить в топонимии нашего края следу­ющие лингвистические пласты: славянский /русский/, тюркский/булгаро-татарский, башкирский/ и финно-угорский /марийский и удмуртский/.

По мнению ученых, удмуртский пласт является наиболее древ­ним в крае. Он в топонимии Елабужского и Менделеевского районов ТССР предоставлен в ойконимах, гидронимах, в названиях улиц, джиеннных округов, кладбищ и т. д. Удмуртских населенных пунктов в настоящее время в Елабужском районе нет. Удмуртские названия носит ряд населенных пунктов с татарским и русским на­селением. Удмуртскими по происхождению являются следующие населенные пункты /ойконимы/:

— Морты /тат. Морт/ /мурт/ — название татарского села. Сущест­вует несколько предположений относительно этимологии ойконима Морты. Компонентом «мурт» этнонима удмурт считает известный та­тарский топонимист профессор Саттаров Г. Ф. название села Морты мурт //морт человек. Ойконим Морты можно связать с удмуртской лексемой мур глубоко //глубокий, мурдала глубина. По рассказам местных старожилов село Морты находилось западнее современного села у большого водоема, данное предположение подтверждается нали­чием удмуртских топонимов на территории Пермской области. Мурты удм. мурты глубокое озеро. Ср. также коми мурдла глубина.

— Большой Шурняк /Олы Шурняк/, Малый Шурняк /кече Ш урн эк/ — живут крещенные татары. Этимология достаточно прозрачна: шур река, речной + нюк лог, овраг, лощина, балка.

— Удмуртским по происхождению считает В. И. Вершинин назва­ние русского села Умяк /тат. Умэк/ при речке Умяк. Элемент як, видимо, является топоформантом. Сентяк /тат. Синэк/ — назва­ние русского села на берегу Камы. Существовало еще Старый Сентяк недалеко от Большого Шурняка. Этимология не ясна. Оче­видно, состоит из топоосновы сент — як /ег/ сент-ег /топо- формант/. Аналогичное название Старый Сентег отмечено в Завья- ловском районе Удмуртии. Еще в эпоху Казанского ханства су­ществовала деревня Малый Сентяк при речке Петьяле, в которой живут татары и деревня Сентяк, Большой Кулбаштож при речке Петьялке ясашных татар 90 душ от Казани 32 км /Ведомость о на­местничестве Казанском/.

— Вотские Юраши. Состоит из этнонима вотяк — мар. ераш /озерко/. Удмуртский элемент кетяк сохранился в названии одной из улиц марийской деревни Старый Куклюк. Название улице дано Переселенцами-марийцами из села Кетяк Малмыжского района Кировской области. В том же Малмыжском районе указанной волости имеются удмуртские деревни Верхний Кетег, Нижний Кетег. Возможно, восходит к воршудно-родовому имени кеттык цапля.

Каринка — р. бассейна Тоймы. Восходит к удмуртскому кар гнездо, городище, уездный или губернский центр. Гидроним кар и с. Карино отмечено в Слободском районе Кировской области. Топооснова кар является общепермским, ср., например: коми кар город, городище, общепермское кар городище, укрепленное мес­то, место жилья коллектива35/. Ср. названия городов Кудымкар, Сыктывкар.

В названии джиена села Морты «Ар жыены» легко выделяется элемент ар этноним.

МЕНДЕЛЕЕВСКИЙ РАЙОН

Бондюга /тат. Бондюг/ — бывшее название современного г. Менделеевска. Состоит из топоосновы банд — топоформанта юга. Аналогичный ой кон им Бондюга имеется в Граховском районе Уд­муртии. Подобный топоним встречается и на земле коми — пермя­ков. Следовательно, топоним общепермского происхожденияЗб/.

Тураево /тат. Турай/ — название татарского села. Восходит к удмуртскому корню тури журавль. Аналогичного мнения придерживаются Г. Ф. Саттаров, М. Г. Атаманов.

Мунайка /тат. Монай/ /Мунай/ — название татарского села. Жи­вут крещеные татары. По-видимому, ойконим связан с удмуртским воршудным именем муне кукла //кукольныйЗв/. М. Г. Атаманов топоним связывает с удмуртским мень невеста монья.

А. К. Матвеев элемент-ай считает топоформантом, сохранив­шимся в удмуртском языке, например, в гидронимах типа Сардий, Сулай, Сусай, Турай и т д.40/. Близкий по форме топоним д. Старая Монья отмечен в Мало-Пургинском районе Удмурт и и41 /.

Топоформант -ай, ой, по мнению А. К. Матвеева, восходит к одному из древних финно-угорских корней, имевших значение «поток» и зафиксированном в финском языке oja канава, ручей.

Джыгра //Эгра — неофициальное название марийской деревни Карманково. Аналогичное название Старая Игра /удм. Буж Эгра/ имеется в Граховском районе Удмуртии. По мнению М. Г. Атаманова, предки д. Старая Игра раньше «жили на месте нынешней марийской деревни Карманково, Этимологически восходит к родовому божеству удмуртов.

О проживании в д. Карманково удмуртов свидетельствует на­личие удмуртских кладбищ-могильников Кугу-одо-шугор, изи-одо-шугар у деревни Карманково.

К удмуртскому пласту относится, на наш взгляд, название рус­ской деревни Кураково, которое можно сопоставить с названием удмуртского села Курегово Алнашского района Удмуртии. Этимо­логически восходит к удмуртскому воршудному имени курег курица. На удмуртское происхождение указывает, видимо, бы­тование в этом регионе образований типа пислег синица, турег журавль, тетерев. Аффикс ег /от/ характерен для личных имен уд­муртов и коми.

Сетяково /тат, Сэйтэк/ название деревни крещенных татар. Топонимические параллели представлены в Балтачевском районе Башкирии на левом берегу р. Казанки к Алатской дороге. По- видимому, топоформант як восходит к аффиксу ег /от/ общепермского происхождения. Ср. названия русских сел Сентяк, Умяк Елабужского района.

Топонимы удмуртского происхождения сохранились в гидрони­мах /речек, озер/. К ним можно отнести следующие гидронимы.

Вожай /тат Бужай/ — р. бассейна Тоймы, впадает у д. Камаево. Ср. населенный пункт Удм. Возжай, Марий Возжай Граховского района Удмуртии., Топоним Возжай зафиксирован в Слободском районе Кировской области. В удмуртском языке вож имеет зна­чения:

I/ устье реки, II/ зеленый, зелень.

Чу май /тат. Чемэн/ — р. бассейна Камы у д. Тураево. Этимоло­гически восходит к чум клеть, лесная избушка, шалаш. Возмож­но, на удмуртском материале объясняется название озера Пэдэн- геш куле бассейна р. Камы у села Бизяки Менделеевского района. Ср. Вон данга. /ой-коним/ в западной части Вятской губернии.

Удмуртский компонент представлен в сложных топонимах Кугу Одо шугэр/мар. Большое удмуртское кладбище/, Изи Одо-шу-гар /малое удмуртское кладбище — могильник/ у д. Карманково.

Удмуртский этноним ар сохранился в названии рощи. Ар каен-лыгы /удмуртский березняк/ у с. Ашпайкино.

Рассмотренные топонимы удмуртского происхождения Елабуж­ского и Менделеевского районов имеют четкий ареал распространения по бассейнам рек Тойма, Умяк, Чуман, Вожай, ко­торый свидетельствует о проживании на данной территории уд­муртов до появления в этом крге булгар-татар, марийцев и русс­ких.

Причиной появления татарского и частично марийского населе­ния в населенных пунктах удмуртского происхождения является то, что «‘часть удмуртов правобережья Вятки и района Красный Бор — Елабуга была вынуждена отступить под натиском булгар в более северные районы, а часть, несомненно, осталась на прежнем мес­те, что привело к утере ими экономической и политической само­стоятельности и частичному ассимилированию. Присутствие бул­гарского населения в этом регионе подтверждается археологиче­скими памятниками /селищами, городищами/ булгарского проис­хождения. К их числу относятся такие археологические памятники, как Котловское городище «Шишка», Елабужское городище, Танайские II находки, Гремячеключинское местонахождение, Елабуж­ский клад, Староселищенское кладбище, «Иске-Юрт» — Старое се­лище булгарского и золотоордынского времени, расположенные у поселка Луговой, Староселищенское местонахождение, погребение булгарского времени у пос. Кумыс XII века.

Известны и удмуртские археологические памятники. Например, Янабергское кладбище, расположенное у одноименной деревни Елабужского района, на правом берегу р. Тоймы. В деревне на мысу террасы, где сейчас располагается животноводческий комп­лекс, находится старое удмуртское кладбище. По словам местных жителей, здесь не хоронят уже много веков. Подобные памятники изучаются и в других местах.

Совместное проживание булгар и южных удмуртов привело к ассимиляции последних, к культурному взаимодействию. Не слу­чайно, у татар Елабужского края в антропологическом отношении хорошо выражены удмуртские черты. По-видимому, «обулгарившимися потомками удмуртов» является часть населения деревень Большой Шурняк, Малый Шурняк, Утяганово и другие.

ТЮРКСКИЙ ПЛАСТ

К тюркскому пласту относятся названия населенных пунктов, в которых проживает в основном татарское население. К ним можно отнести Куюково /тат. Кеек/, Ядыгерово /тат. Ядегер/, Альметьево /Илмэт/, Утяганово /Утэгзн/.

К тюркскому мы относим и названия населенных пунктов Танайка, Армалы, Тарловка, Сарали, Казыли, Чирши.

Данный пласт является относительно древним, и он связан в основном с личными именами основателей селений. Татарское на­селение начинает появляться в нашем крае еще в эпоху Булгарско­го государства. Так, например, Елабуга /Алабуга/ существовала еще в эпоху Булгарского государства. Об этом свидетельствуют археологические памятники булгарского типа. Это отмеченные вы­ше Елабужское городище, Танайские II находки и ряд других, В это число входит и могильник булгарского времени в старой Ела­буге. Кроме того, погребение эпохи средневековья было случайно раскопано в районе общежития Елабужского пединститута /усадьба К. Ф. Елизова/. В области височной кости погребенного торчал же­лезный наконечник стрелы. Очевидно, воин погиб в бою. Погребе­ние сопровождалось плоскодонным горшком домонгольско-булгарского времени. В 1990 г. в районе Елабужского городища было найдено селище сельскохозяйственной и ремесленной округи бун­тарской крепости, а рядом — камень с эпитафией на арабском язы­ке.

Источники сообщают о существовании города Елабуги еще в эпоху Булгарского государства, «который разорен вместе с Бул­гаром господином Мир-Тимуром.,.» /Н. Березин. Булгары на Вол­ге/.

В основном татарское население появляется на современной территории Елабужского района в эпоху Казанского ханства. По данным Писцовых книг в эпоху Казанского ханства отмечены такие населенные пункты, как Елабуга — Алабуга, Морлы-Морты, Умяк, Шурня — Шурма /Шурняк/.

Часть татарского населения в некоторых пунктах появилась и после ‘Казанского взятия». Так, например, татары села Старые Юраши переселились из села Салауч современного Балтасинского района ТССР.

Территория Елабужского района, как отмечено выше, была за­селена еще до появления булгаро-татарского населения финно- угорскими народами /удмуртами, марийцами/.

Появление марийских названий на территории Елабужского района связано с миграцией марийцев на данную территорию в XVI-XVII веках из бывших Казанской и Вятской губерний. Марийс­кий пласт в топонимии Елабужского района обнаруживается в ос­новном в ойконимах /названия населенных пунктов/ и гидронимах. Среди них встречаются чисто марийские и гибридные /татарско- марийские, удмуртские, марийско-удмуртские/. К топонимам марийского происхождения относятся следующие названия:

Айталан. Ойконим состоит из компонентов: мар. ото — малень­кий лес, роща; тюрк, алан — поляна, т. е. роща в поле, среди поля.

Атиаз. Об этимологии Атиаз есть несколько точек зрения. Профессор Г. Ф. Саттаров полагает, что ойконим Атиаз происходит от древнего чувашского языческого имени Атиаз — Атийас — Атий- аш. По мнению Н. Б. Бургановой, название образовалось из марийского ото тюрк, йаз, поле. Компонент Аты можно связать с древнемар. ото — ота /роща/. Топоформат Аты участвует в образо­вании многих ойконимов и гидронимов Арского, Сабинского, Ниж­некамского и Елабужского районов Татарии, например, река Атии- ка приток Казанки, села Субаш-Аты, Малые Аты, Большие Аты и другие.

Дюм-Дюм /тат. Дем-Дем/, Татарский Дюм-Дюм, Русский Дюм-Дюм. Основателями д. Тат. Дюм-Дюм были, очевидно, марийцы. Татарское население, по рассказам местных старожилов, переселилось из соседней деревни Большой Шурняк. Первоначаль­но деревню, по всей «вероятности, основали марийцы из деревень Тюм-Тюм Уржумского и Малмыжского уездов Вятской губернии. Примечательно, что среди татар д. Тат. Дюм-Дюм сохранились марийские роды. Наше предположение подтверждается и тем, что ойконим Тюм-Тюм представлен и в Волжском районе Марийской АССР. Ойконим Дюм-Дюм /мар. Тюм-Тюм/, как мы полагаем, восходит к марийскому словосочетанию тумо дуб + тун комель, — основание дерева, комлевый. Ойконим, образованный по такой же модели, имеется и в татарском языке в названии села Имэн Кискэ /Именьково/ Лаишевского района Татарии.

Куклюк — название марийского села. Неофициальное название Куклым, Куклюк — сложный тононим, состоит из мар. куп. болото — лук, угол, т. е. угол болота. Название дано по рельефу местности. Правильность данной этимологии подтверждается тем, что татары соседних сел вместо официального Куклюк предпочитают вариант

Еебелек — Кеблек, а марийцы — Куплук. Марийцы переселились в Куклюк, по всей вероятности, из современного села Кетяк Мал- мыжского района Кировской области, о чем напоминает название одной из улиц села — Кетяк.

Юраш — топоним и гидроним имеет широкое распространение в Елабужском районе и в соседнем Граховском районе Удмуртии. В этих селах в основном живут татары и частично удмурты. В Ела­бужском районе есть деревни Старые Юраши, Сосновые Юраши, Верхние Юраши, Вотские Юраши. Современная деревня Брюшли имела название Юраш.

Относительно этимологии Юраш, Юраши существует несколь­ко мнений. Профессор Г. Ф. Саттаров ойконим Юраш связывает с чувашским языческим именем Юрас-Юраш, что опять-таки мало­вероятно. М. Г. Атаманов полагает, что ойконимы Юраши, Нижние Юраши и другие образованы от гидронима Юрашка, восходящего к марийскому ераш — маленькое озерко, лужа, ручей.

Топооснова — ер принимает активное участие в образовании то­понимов не только марийского, но и других финно-угорских язы­ков. Предположение о марийском происхождении топонима Юраш подтверждается тем, что татарское население Старых Юрашей счи­тает, что их предки переселились сюда из-под Казани. Следова­тельно, до появления татар гидроним и ойконим Юраш существо­вали. Неофициальное название Сосновых Юрашей — Салауч созвуч­но с названием татарского села Салауч, Балтасинского района TCCF.

Марийским является, очевидно, и название русской деревни Черенга. Данный топоним можно связать с ойконимами Шаранга /Марийская деревня/, Заовражная Шаранга в Яранском уезде Вят­ской губернии при гидрониме Шара,

На марийском материале, по всей вероятности, можно объяс­нить происхождение гидронимов и ойконимов Шурминка и приток реки Анзири и название д. Анзирка, которое можно связать с ойконимом Шурма и гидронимом Шурминка, а также с названием Энзеринской волости в Вятской губернии.

СЛАВЯНО-РУССКИЙ ПЛАСТ

Значительное место в топонимии Елабужского края занимает славянский /русский/ пласт. Он является самым поздним «моло­дым» по возникновению, появился после присоединения Казанско­го ханства к Русскому государству. В конце XVIII века количество русских увеличивается в восточных районах Среднего Поволжья. Много сел и деревень возникает в Мамадышском и Елабужском уездах.

Елабужский уезд заселялся в основном выходцами из Верхне­волжских губерний, а также со стороны Перми и Вятки, о чем сви­детельствуют топонимические параллели на территории Елабуж­ского и других уездов Вятской и Казанской губерний. Об этом же говорят, на наш взгляд, языковые особенности русского населения Елабужского района. Существование таких топонимических парал­лелей, как Казыли Елабужского и Пестречинского районов ТССР, название речки Каринка в Елабужском районе и на территории Уд­муртии и Кировской области, указывает места, откуда пересели­лось русское население Елабужского района. Согласно сообщению составителей справочника, «Материалы по статистике Вятской гу­бернии» /т. 6, вып. 2, Вятка, 1890/, починок Качка имел название Альнецкий при речке Альна, и починок основан в 1848 году переселенцами из Нолинского уезда Вятской губернии при верховье речки Альнек.

К русскому пласту относятся, например, названия следующих населенных пунктов: Костенеево, Котловка, Тихоново, Поспелово, Гусевка, Колосовка, Разживино, Ананьино, Луговой поселок, Миш­ка-овраг, Яковлево и другие. Этимология русских топонимов доста­точно прозрачна и они связаны: 1. С фамилиями или именами ос­нователей населенного пункта        /Поспелово, Разживино, Мальцево и др./; 2, с географическими названиями, объектами /Луговой посе­лок, Красный остров /Мишка-овраг и др./.

Часть русского населения в период колонизации расселилась в населенных пунктах, основанных булгарами — предками казанских татар, о чем свидетельствуют тюркские названия современных сел и деревень. К ним можно отнести: Чирши /от тат. чыршы-ель/, Тарловка /от тат. Тарлау/ — вспаханное поле; речушка, протекаю­щая в узком отроге/, Армалы /от тат. урема, эреме/ — место, поросшее кустарником.

Следует отметить, что отдельные русские селения носят двой­ные названия, одно из которых по происхождению является та­тарским. Так, например, д. Колосовка имела название «Разбахтино- Уразбахты» — при впадении речки Балехчи в р. Танайку. Следова­тельно, более древнее название Колосовки было Уразбахтино /тат. Уразбахты/, что усиливает доказательность наличия речки Балехти /тат. речка рыбака/ татарского происхождения.

Часть русских населенных пунктов носит марийское или уд­муртское названия: Черенга /возможно от мар. шеренг е-сорожка, сорога, плотва/.

Близкий по звучанию гидроним /речка/ отмечен в Качкинской волости Мал Харловка при г. Шаране. Последний топоним широко распространен в Марийской АССР и Кировской области, где проживает в основном марийское население. Сюда же относятся названия сел Русский Шурняк, Русский Дюм-Дюм, Умяк, Сентяк.

Отдельные названия финно-угорского происхождения являют­ся следами миграции русского населения из более северных районов Вятской губернии. К ним мы относим названия русских деревень Черенга, Анзирка, названия рек Каринка, Шурминка, Шаран, которые легко связываются с названиями Заовражная Шаранга и Энзеринекая волость в Вятской губернии, Шаран, Шурминка, Каринка — на территории Кировской области и Уд­муртской ССР,

Изучение топонимов позволяет с достаточной достоверностью определить время и местность, когда и откуда шло переселение русского и финно-угорского населения.

Ахти ял, Ихтиял-ойконим: Тат. Ахтиял, Рус» Ахтияп, речка Ахти- ял, Марийский Ахтия.,п. Аналогичный ойконим отмечен в Яранском у. Вятской губ.

Починки Нижний Котельничий, Верхний Котельничий, 1-й По­лянский Менделеевского района можно сравнить с Котельничий, Нолинск, Нилинска Кировской области.

Альнецкий — неофициальное название русского села Качка Ела­бужского района, основанного в 1848 г. переселенцами из Нолинского у. Вятской губ, при верховье р. Альнек.

Изучение археологиических памятников и топонимии Елабуж­ского края чрезвычайно актуально. Это важно, во-первых, в патриотическом воспитании населения. Во-вторых, актуальность этой проблемы для Елабужского района возрастает в связи с разрушением археологическим памятников при строительных и хо­зяйственных работах, а также быстрым исчезновением за послед­ние годы многих населенных пунктов, таких, как Дыровка, Груздев- ка, Семеновка, Выковка, Утяганово, Ст. Сентяк и другие. Как справедливо пишет Б. Е. Боталов: ‘»Исчезают названия не только с лика земли, но и из памяти людей — создателей и носителей этого пласта культуры».

Краткий обзор археологии и топонимии Елабужского края по­казывает, что «чистых» культур в древности, как и в наше время не было. В нашем крае жили в различные эпохи финно-угорское, тюркоязычное, славяно-русское население. Культуры древности и нового времени взаимодействовали между собой, взаимообогащая друг друга.

Читать материал в формате PDF

Скачать оригинал

Назад