В вопросе изучения исторических данных по конкретным географическим регионам весьма важным источником являются картографические и топографические материалы. До 50-х годов XVIII века мне не удалось обнаружить следы села, которое ныне мы знаем под именем Кара-Елга. При изучении карты под названием «Casaniae regnum, cum adiacentibus Provinciis et parte fluvii Volgae» (пер. с лат. — Царство Казанское с Окольными Провинциями и частью реки Волги), помещенной в Атласе Российском[1] издания 1745 года[2], фрагмент которой мы здесь помещаем, из населенных пунктов, в интересующем нас регионе отмечены лишь Заинск, Чебуклы, Шумыш, Акташ, Буты (Верхние и Нижние) и некоторые другие. При этом наличие перечисленных пунктов на карте вовсе не означает, что в период картографирования этой территории здесь отсутствовали селения Кара-Елга, Старое и Новое Марино, Савалеево, Богородское (Поручиково) и другие наши «соседи». Это говорит лишь о том, что, например, ныне практически умершая деревенька Шумыш, расположенная в нескольких километрах от Кара-Елги, представляла собой более крупное и значимое селение на конец 1730-х годов, чем разоренная башкирами «мордовская Карангильдина» — то есть Кара-Елга.
Ну а что же Кара-Елга? Можем ли мы увидеть ее на каратах XVIII века? Для того, чтобы ответить на этот вопрос – немного предыстории.
На основании постановления Оренбургской Губернской канцелярии от 9 декабря 1752 г. геодезии прапорщику Ивану Красильникову было поручено, используя все наличные съемочные материалы, географические известия и прежнюю Генеральную карту 1742 г. А. Писарева, составить одну новую Генеральную карту Оренбургской губернии и десять специальных карт ее составных административных частей. К 1755 году работа И. Красильникова была закончена. Точное название атласа: «Ландкарты или чертежи географические на которых представляется Оренбургская губерния с смежными к ней местами. Сочинены в Оренбурге по определению Оренбургской губернской канцелярии декабря дня 1752 года при Оренбургских географических делах на разных прежних и новых описаний чрез геодезии прапорщика Красильникова с товарищи. Для лучшего ж оных ландкарт изьяснения приобщено к ним краткое особое Гисторическое Описание под именем ТОПОГРАФИЯ ОРЕНБУРГСКОЙ ГУБЕРНИИ впредь для ведома к дополнению ж и поправлению от искуснейших еже все собрано в Оренбурге из разных описаний русских и иностранных и по известиям в губернской Канцелярии имеющимся. 1755».
О составителе ландкарт известно очень мало. В книге: Пекарский П. Жизнь и литературная переписка Петра Ивановича Рычкова. — СПб, 1867. — С. 167, отмечено: «О главном составителе этих карт прапорщике Красильникове из переписки Рычкова с Миллером видно только, что он занимался и после составления карт Оренбургского края и в 1758 году был поручиком геодезии. Его не должно смешивать с Андреем Дмитриевичем Красильниковым… в 1753 г. адьюнктом нашей Академии…».
На протяжении более 100 лет эти ландкарты оставались доступны лишь немногим исследователям и были изданы лишь в 1880 году при обстоятельствах, изложенных во вступительном слове издателей:
«Оренбургский отдел Императорского Русского Географического общества счел своей обязанностью отнестись с большим сочувствием к предъявленному ему членом-сотрудником Р.Г.Игнатьевым предложению издать вновь «Топографию» Рычкова, что г.Игнатьев изъявил желание составить к «Топографии» предисловие, комментарии и дополнения, а покойный-член соревнователь, действительный статский советник И.Ф.Базилевский обещал пожертвовать для издания необходимую сумму, но с условием, чтобы вместе с «Топографией» была бы издана так же и рукопись Рычкова, хранящаяся в Императорской Академии Наук и носящая наименование «Ландкарты или чертежи географические, на которых представляется Оренбургская губерния со смежными к ней местами». Условие это надолго задержало осуществление задуманного предприятия, так как после переписки с Академией о высылке «Ландкарт», выяснилось, что копия с них может быть снята только в Петербурге, что требовало переговоров с техниками, для чего долго не представлялось удобного случая. Затем, когда явилась возможность войти в вышеуказанные переговоры при посредстве действительного члена Отдела М.Н.Лебедева. то встретились новые, весьма существенные затруднения. Для избежания которых было признано за лучшее издать «Ландкарты» отдельно от «Топографии», не смотря на большие издержки[3]».
В результате Ландкарты Ивана Красильникова, наконец увидели свет в 1880 году, «Топография» же П.И. Рычкова была переиздана лишь в 1887 году. уже после самерти Руфа Гавриловича Игнатьева.
Все вышесказанное иллюстрирует обстоятельства, которые позволили нам, благодаря нашим коллегам-предшественникам XIX века, иметь возможность ознакомиться с материалами, несколько проливающими свет на историю интересующего нас региона.
На рисунке приведен фрагмент карты № 5 цитируемого издания – «Карты Уфимской провинции Казанской и Осинской дорог с смежными местами». Именно эту карту я бы рискнул назвать первым картографическим отображением села Кара-Елги. Несмотря на явное несоответствие расположения некоторых населенных пунктов относительно друг — друга и сторон света, на карте вполне однозначно идентифицируются такие населенные пункты изучаемого региона как Заинск, Савалеево, Маврино, Акташ, Верхние и Нижние Буты, Елань и некоторые другие. Примерно посередине между Аташем и Заинском, на одном из притоков реки Зай отмечено селение, название которого можно прочитать как «Калагилги». Месторасположение и транскрипция написания названия, несколько отличная от тех, которые мы видели в документах, относящихся к башкирскому восстанию 1735 года, но при этом вполне узнаваемая, для меня не оставляют сомнения в том, что на карте указана именно Кара-Елга. Причем данная транскрипция – «Калагильги» гораздо ближе к транскрипции написания в документах 1735 года – «Каран-гильдина» и «Карангелла», чем уже привычное название «Кара-Елга». встречающееся уже на карте генерального межевания, датируемой 1786 годом, т.е. 30-ю годами позже составления настоящей карты.
Объяснение тому, что на карте 1755 года присутствует Кара-Елга, но при этом не отмечен соседний Шумыш, тогда как на карте, составленной 20-ю годами ранее дело обстоит с точностью «до наоборот» может заключаться в том, что за 40-е – первую половину 50-х годов XVIII века население селения настолько увеличилось, что село стало более значительным чем Шумыш. Произошло же это, по всей видимости именно за счет прибытия новопоселенцев – отставных солдат.
Кроме всего озвученного приведенный фрагмент карты дает информацию по количеству церквей в изучаемом районе, как видим, на карте указано, что церкви на середину 50-х годов XVIII века имелись лишь в двух населенных пунктах – в селе Елани и пригородке Заинске, что дополнительно свидетельствует о том, что местные власти не особенно торопились исполнять указание Правительства о строительстве церквей в селениях, в которых селились отставные солдаты.
[1] Атлас российской, состоящей из девятнадцати специальных карт представляющих Всероссийскую империю с пограничными землями, сочиненной по правилам географическим и новейшим обсервациям, с приложенною притом генеральною картою великия сея Империи (на латинском языке). Типография Императорской Академии Наук, 1745 Лист № 9
[2] Создание самих карт относится к периоду с 1726 по 1739 г.
[3] Оренбургская губерния с прилежащими к ней местами по «Ландкартам» Красильникова и «Топографии» П.И.Рычкова 1755 года. Издано на средства Ивана Федоровича и Федора Ивановича Базилевских Оренбургским Отделом Императорского Русского Географического общества. Оренбург. Типография Б.Бреслина.1880
На главную страницу раздела