Историческое и бытописание жителей сельской глубинки интересующего нас региона не может считаться полным, если мы обойдем вниманием то, чем собственно и жили селяне Кара-Елги, Акташа, Старого и Нового Маврино, Буты, Онбии и других сел и деревень. В этой главе мы и постараемся рассказать что являлось «хлебом насущным» для наших предков. Подавляющее большинство крестьян, проживающих в селениях Акташской волости являлось государственными крестьянами, именно о них и пойдет речь.
Скотоводство.
Главным и основным занятием крестьян Акташской волости, в том числе и караелгинцев традиционно являлось земледелие. Скотоводство составляло второстепенную, но при этом, немаловажную отрасль сельского хозяйства. Главными предметами скотоводства являлись коневодство и овцеводство. В Кара-Елге и в других селениях с русским или смешенным русско-мордовским населением в значительной степени кроме того было развито разведение свиней. Что касается рогатого скота, то он занимал второе место, так как для всех полевых работ использовались только лошади, однако как мы увидим чуть позднее, количество рогатого скота, к примеру в той же Кара-Елге, вполне соотносилось с общим количеством лошадей. Зимнее кормление скота – как рогатого, так и лошадей, осуществлялось преимущественно сеном, а в неурожайные годы – соломой. Овес давался лишь лошадям, используемым на извозе или в ямской гоньбе.
Значение скотоводства для крестьянского хозяйства трудно переоценить. На первом плане без сомнения стояло коневодство т.к. лошадь играла первейшую роль в домашнем хозяйстве селян, количеством лошадей в домохозяйстве в целом и оценивался уровень «зажиточности» крестьянского хозяйства.
Овцеводство и обработка шерсти.
Как было сказано выше весьма большое значение для жителей селений, в частности и для карелгинцев являлось овцеводство. Овцы держались практически во всех дворах в значительных количествах. В Кара-Елге было два домохозяйства имевшие шерстобитки (станки для обрабатывания шерсти), причем одна из них принадлежала прапрадедушке пишущего эти строки – зажиточному крестьянину Евлампию Чугунову. Обработка шерсти и изготовление изделий из нее – было довольно распространенным и прибыльным промыслом жителей села.
Овцы стриглись с наступлением весны и осени: весенняя шерсть, более мягкая, шла для пряжи – она не билась и не мочилась. Осенняя же шла на различные изделия – кошмы, валенки. подхомутники и т.д. Для стрижки овец употреблялись железные ножницы длиной около 53 см. закругленные книзу. Процесс битья шерсти применяемый не на шерстобитках а в ручную, коим и пользовалось большинство крестьян издревле был следующим: шерсть клали на решетку, состоящую из деревянных палочек на расстоянии между собой 9 — 10 см. связанных веревками, чтобы в это пространство сыпались пыль и грязь. Затем битье производилось следующим образом: решетка одним концом вешалась на гвоздях на стену, а другим прикреплялась к перекладине или шесту, который ставился на пол и затем производилось «лучком». Лучок – это деревянная палка длиной около 1 метра и толщиной «в оглоблю» (7-10 см.) с 2-мя деревянными «кобылками», из которых одна была полукруглая в виде крюка, а другая четырехугольная с полукруглым отверстием. На обе кобылки надевалась «кишковая струна», по которой во время битья ударяли деревянным вальком, называемым «катеринкой». Таким образом от битья струной от шерсти отделялась вся пыль и грязь.
Промывку шерсти осуществляли в корытах у колодцев или в проточной воде. Шерсть после промывки мялась деревянными пестами или ногами. Обработанная таким образом шерсть использовалась для изготовления войлока, подхомутников, шапок и сапог. Из битой же шерсти изготавливались чулки, онучи, зипуны, кушаки и «понитина» (или «понитки» — особая ткань домашнего приготовления у крестьян, состоящая из шерстяных и льняных нитей). Все изготовленное использовалось большей частью для собственных целей. Избытки же продавалось или на местном либо волостном (в Акташе) базаре, либо – на Мензелинской ярмарке.
Земледелие.
В литературе описываемого периода (70-х – 80-х годов XIX века) отмечалось, что хотя Уфимская губерния относилась к хлеборобным, собственно хозяйство земледельческое стояло на весьма невысокой степени. Во всех уездах губернии, в том числе Мензелинском, господствующей являлась всеобщая трехпольная система земледелия[1]. Удобрение земель в большинстве случаев практически не применялось по причине обилия черноземных земель.
Посевы крестьян интересующего нас региона складывались из следующих хлебов: озимые – исключительно рожь, которая по некоторым данным составляла до 50 % всех посевов. В яровых полях: овес, составлявший большую часть ярового посева, пшеница, затем полба, греча, просо, лен и конопля. Соответственно озимым, яровой посев составлял также около 60 % всех посевов. Некоторую, довольно незначительную долю, занимал также картофель. Что касается других корнеплодных растений: репы, свеклы и других, то они также возделывались крестьянами, но в весьма небольшом количестве. Для собственного употребления крестьянами выращивались также огурцы и капуста. Пичем капуста выращивалась в больших объемах и была кроме домашнего употребления и предметом сбыта на ближайших базарах и ярмарках.
Что касается садоводства, можно отметить, что оно предкам сегодняшних жителей Кара-Елги и окрестных селений практически не было известно. По данным, собранным членом Уфимского Статистического Комитета Р.Г. Игнатьевым (и, по совместительству – известнейшим историком и краеведом XIX века неоднократно цитируемом в настоящей работе) в 1868 году, во всем (!) Мензелинском уезде насчитывалось всего около 200 садов (при числе селений около 600). Причем отсутствие садов было обусловлено вовсе не климатическими условиями. По всей видимости возможность разведения садов имели лишь землевладельцы, для большинства крестьянских же хозяйств это было непозволительной роскошью. Хотя нельзя сказать, что садов у крестьян не было вообще. Так по тем же данным. собранным Р.Игнатьевым, всего в Уфимской губернии насчитано было 1029 садов, из которых лишь 1/3 принадлежали дворянам и чиновникам, купцам, мещанам, отставным военным и духовенству. остальные же принадлежали крестьянам. То есть по аналогии с губернской статистикой в Мензелинском уезде крестьянам могли принадлежать около 130 садов, что при общем количестве крестьянских хозяйств в уезде, конечно было мизерным числом. Возможно сад (вряд ли несколько) был и в Кара-Елге, не исключено что у того же Евлампия Чугунова, являвшегося одним из богатейших селян того времени.
Рыбные ловли на речке Зай
Хотя для жителей Кара-Елги и ближайших селений рыбная ловля и не представляла какого-либо значительного промысла, несмотря на наличие поблизости водоемов реки Зай и ее довольно многочисленных притоков, которые в середине XIX века были куда многоводнее чем ныне, следует несколько слов сказать и о нем. Жители Мензелинского уезда упоминаются в связи с тем, что как раз они, в отличает от жителей большинства других уездов Уфимской губернии, занимались рыболовством.
С позиции сегодняшнего дня перечень пород рыб, водившихся в реке Зай в середине XIX века выглядит вполне внушительным. Среди пород рыб, которые водились в этой реке упоминаются такие, как: сом, щука, окунь, карась, лещ, линь, судак, язь, сорога, голавль, налим и мелкие сорта рыб.
В очерке о рыбной ловле помещенном в Памятной книжке Уфимской губернии за 1873 год способы рыбной ловли описываются следующим образом.
Лов рыбы производится во все времена года, днем и ночью, при свете костров на берегу, способами издавними без всяких новых улучшений. Для лова употребляются на больших реках и озерах: сети, неводы, бредни, сажи, дели, вятели, частухи, употребляемые только в мутную воду, бабаотки, употребляемые в меженную воду, подольники или глиняные снасти, судочники, самоловы, подпуски, морды, летний яз, остроги или строги железные. Для ловли сомов еще употребляют клочение, причем употребляется снасть, состоящая из 8 бечевок, на которые навязывают сыромятный ремень, длиною 4 вершка с удой на нем – железной или проволочной, а на уду надевается примака и четверти на три от удочки навязывается грузило. Плывя на лодке рыболов палкой в виде костыля производит клочения, а сам между тем, завидя глубокое место, опускает снасть или уду на которую и попадаются сомы. Зимой для рыболовства употребляют яз зимний, заязок или бережник[2].
В основном, как было сказано, плоды этого промысла использовались жителями для собственного употребления, но попадались и те, кто промышлял этим продавая рыбу на ближайших базарах. Цены на рыбу в зависимости от качества и размера в летнее время варьировались, например лещ стоил (цены приведены за фунт т.е. примерно за 400 гр. веса) от 3 до 7 копеек, караси от 3 до 6, судак от 4 до 10, язь от 3 до 5 коп. и т.д. К зиме же цены поднимались на 25 % и более.
Если рыболовство как промысел не имело большого значения для жителей Зай-Шешминского междуречья, нельзя сказать того же про другой вид традиционного местного промысла – пчеловодства.
Пчеловодство.
Уфимская губерния середины XIX века по умеренному климату, изобилию лесов, цветоносных кустарников, чрезвычайному количеству цветоносных луговых, степных и лесных трав представляла самые благоприятные условия для разведения пчеловодства. Не являлась исключением в этом смысле и Акташская волость Мензелинского уезда. По имеющимся сведениям практически в каждом селении были жители, занимающиеся значительным разведением пчеловодства, как весьма выгодным промыслом. К слову сказать, еще в 30-х годах ХХ века на пасеке близ Кара-Елги жил один из престарелых представителей рода, к которому относиться и автор этих строк, — дед Гафон (Агафон Белов), родившийся как раз в то время, к которому относится наше описание (70-е годы XIX века).
Как мы сказали, пчеловодство было распространено практически во всех селениях. Им занимались люди всех сословий, преимущественно, конечно, крестьяне, а также сельское духовенство.
Вообще в губернии встречалось три вида пчеловодства — пасечное, огородное и бортевое. Последний вид встречался гораздо реже и популярностью в интересующем нас районе не пользовался.
Что же касается местного ухода за пчелами, он заключался в следующем.
После зимовки ульев в теплых помещениях, которые назывались «мшениками», подвалах, землянках и подпольях, а толстых ульев – просто на дворах с конца марта (числа с 25-го) пчел выставляли на открытый воздух примерно до середины апреля. После «выставки» пчелы собирали мед с растений по мере их поспевания, в особенности в июне и в июле – с луговых трав, липы, гречихи и прочего. В середине июня начиналась деятельность пчеловодов: они подготавливали новые ульи, «роевни», сетки и т.д. Затем вышедший рой, спрыснув водой, сгребали с привоя берестяным или деревянным ковшиком и относили на сутки в «мшенник». Потом рой сажался в новый улей (пчелы спускались по лубку). При этом, прежде всего, подыскивалась матка, для которой делали из воска клеточки или гнездо. В нем ее держали целую неделю и больше, — смотря по тому, как пчелы в улье начнут работу, тогда только пускали туда матку, иначе улей мог улететь. По состоянию погоды улей давал от 1-го до 3-х роев. Подсаживание пчел на пасеках бывало с 20 июля по 15 августа. В хороший год улей давал от одного до полутора пудов меда, в посредственный же год, — бывало всего половина пуда.
Главным местом сбыта меда и других продуктов пчеловодства, как в общем то и продуктов иных промыслов, для жителей Кара-Елги и других селений Акташской и ближайших волостей являлся без сомнения, уездный город, с его знаменитой Мензелинской ярмаркой. Поездка на ярмарку для сельчан являлась знаковым событием по этому, без описания Мензелинской ярмарки, которое я и предложу вниманию читателей в следующей главе, наше повествование было бы, конечно, не полным.
Что же касается пчеловодства, то в заключение рассказа о нем, возможно читателю будет интересно ознакомиться с ценами на мед и продукты пчеловодства, которые в 1871 году в Уфимской губернии были следующими: мед в среднем стоил от 6 до 7,5 рублей за пуд, стоимость вощины составляла около 8 рублей за пуд, воск же стоил до 21 рубля.
К сожалению мне не удалось найти каких либо статистических данных отдельно по селениям или по Акташской волости. Что же касается Мензелинского уезда в целом, то известно, что на 1871 год в нем насчитывалось более 50 000 ульев с которых было собрано чуть менее 13 000 пудов меда.
Птицеводство.
Домашняя птица для крестьян служила более всего для домашнего употребления. Продавалась она, как правило на местных рынках – непосредственно в селе или на волостном базаре в Акташе. Иногда в селе появлялись местные торговцы (именовавшиеся «прасолами») скупавшими домашнюю птицу из первых рук.
Цены на домашнюю птицу были весьма невысоки: курица продавалась за 10-20 коп., гусь – 20-30 коп., утка – 15-20 коп., индейка 35-40, цыпленок – от 5 до 15 коп. Сотня яиц продавалась от 20 до 50 коп. В содержании домашней птицы с описываемых времен практически ничего не изменилось по сегодняшний день. Зимой она содержалась в курятниках, сараях, под навесами, а летом – на дворах, гумнах и пускалась гулять по улицам. Гуси и утки паслись с птенцами на лугах около воды. на ночлег же собирались домой.
Мелкое ручное производство.
Земледельческая деятельность практически всецело занимало рабочую силу сельского населения. Кроме того некоторая отдаленность местности от бойких мест сообщения да и от губернской ярмарки, усложняли взаимный обмен народной изобретательностью, что обусловило не особенно значительное развитие народного мелкого и ручного промысла среди наших предков, проживающих в описываемом районе. Как правило, оно не простиралось дальше неприхотливого домашнего обихода и ограничивалось тканьем и вязанием принадлежности одежды, плетением лаптей, изготовлением деревянных ложек и простеньких чашек, изготовлением колес, телег, саней, дуг и простой сбруи.
Каких либо особых, отличных от других приспособлений в Кара-Елге, как и в соседних селениях не мелось и для мелкого ручного труда применялись общепринятые орудия, а именно:
При прядении волны употреблялись обыкновенные гребни и веретена, иногда прялки с колесами (самопрялки);
Тканье холста, сукна крестьянского и прочего производилось на станках, на которые навивалась на валек основа, разделенная на два полотна, между которыми пропускался челнок деревянный со шпулькой, на котором была намотана нить;
На спицах вязали чулки, носки, рукавицы – из шерсти и ручной пряжи;
Тесемки, шнурки и пояса плелись на деревянных рогульках, как кружева, пояса делали и на деревянных станках;
Кружева для полотенец ткали, а мелкие плели как обычное кружево, из шерсти и бумаги.
К изготовлению деревянных изделий относилось бондарное, бочарное столярное и плотничье ремесло, изготовление деревянной посуды. Из перечисленного среди караелжских жителей было несколько распространено последнее, а так же были два плотника, зарабатывавшие данным ремеслом на жизнь. Поскольку, как было сказано выше, довольно значительно было развито пчеловодство, улья (колоды) изготавливались как правило местными умельцами. Так же изготавливались корыта, лопаты, кадки под масло и мед, ведра, коромысла, топорища и рукоятки к заступам и косам. Для рыбалки на р.Зай плелись из ветлового хвороста Морды для ловли рыбы.
Материал для деревянных изделий караелгинские умельцы как «приискивали» в соседних лесах, так, большей частью, приобретали сплавной лес в прикамских селениях уезда, например – в селе Бережные Челны.
Приведем примеры изготовления некоторых наиболее характерных и востребуемых из перечисленных местных деревянных изделий.
Лопаты. Лопатные болваны выкалывали из липы и сосны. Из каждого болвана получалось от 2-х до 4-х лопат, в зависимости от необходимой величины. материал на одну лопату стоил 2 копейки, продавались же они по 5 коп.
кадки под масло и мед. Изготовлялись из дупловых лип. Кряжи перепиливались на обрубки такой длины, какую желали придать кадкам, гнилая часть выбивалась, затем пустой цилиндр обчищался изнутри и в него вделывалось дно. В завершение обработки кадка очищалась от коры. Материал на кадку стоил 8 копеек. продавались же они в 2-3 раза дороже (от 15 до 25 коп.).
Топорища и рукоятки к сельскохозяйственным орудиям. Изготовлялись преимущественно из кленового и дубового дерева, реже – из березы. Выбирался лес прямой и молодой.
Актуальным и необходимым в повседневной жизни селян являлось кузнечное ремесло. Наиболее в Уфимской губернии оно было распространено в Уфимском и Златустовском уездах, но и в Мензелинском уезде числилось 255 кузниц, в которых работало 285 кузнецов. Имеются сведения что своя кузница была и в Кара-Елге. Железо для нее покупалось большей частью в Набережных Челнах (тогда именуемых Бережными Челнами) и в г.Бугульме, а так же в уездном городе Мензелинске. Употреблялось оно на поправку старых земледельческих орудий, подковку лошадей и выделку подков, топоров, кос, серпов и другого сельхозинвентаря.
Как мы упоминали чуть выше, в тексте настоящей главы, большое значение для караелгинцев и жителей других селений Акташской и соседних волостей играли ярмарки, на которых продавались излишки произведенной продукции, приобреталось все необходимое для повседневной жизни селян чего они не могли приобрести собственным трудом, заключались сделки. Они и будут предметом нашего рассказа в следующей главе.
[1] Трехполье, трёхполка, трёхпольный севооборот с чередованием культур: пар, озимые, яровые. Характерен для паровой системы земледелия. Применялся в крестьянских хозяйствах царской России и др. стран. Т. носило ярко выраженное зерновое направление, обязательно сочеталось с животноводством, кормовой базой для которого служили естественные луга и гумённые корма. Почвенное плодородие восстанавливалось в паровом поле, куда вносили навоз и несколько раз за лето обрабатывали для уничтожения сорняков и накопления влаги. Осенью в пару высевали озимые (в основном рожь), после них яровые, использовавшие последействие навозного удобрения. По мере распашки лугов пар, зараставший сорняками, в 1-ю половину лета использовался как пастбище, обработку его откладывали на 2-ю половину лета. В этих условиях Т. не могло обеспечить устойчивые урожаи. (Источник – Большая советская энциклопедия)
[2] Памятная книжка Уфимской губернии со статистическою картою губернии. Составлена и издана по поручению губернского статистического комитета, под ред. Н.А.Гурвича, Часть I-я. Уфа, 1873 ст. 137