Реконструкция этногенетических процессов на Средней Волге в конце эпохи поздней бронзы и раннего железа по данным антропологии

Газимзянов И.Р. Реконструкция этногенетических процессов на Средней Волге в конце эпохи поздней бронзы и раннего железа по данным антропологии //У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могиль­ника). Серия «Археология евразийских степей». Выпуск 8. Елабуга, 2008 с.185 – 193

Газимзянов И.Р.

Реконструкция этногенетических процессов на Средней Волге в конце эпохи поздней бронзы и раннего железа по данным антропологии

Ананьинская культура, или ананьинская куль­турно — историческая общность (область), суще­ствовала на довольно обширной территории во­стока и севера Европейской части России в I тыс. до н.э. Большая территория и длительное время существования этой культуры порожда­ет ряд вопросов этногенетического характера об истоках ананьинского населения, его разви­тия и дальнейшей судьбе. Многие вопросы ос­таются дискуссионными, и не последнюю роль в их разрешении играют палеоантропологичес­кие материалы. В разные годы к ним обраща­лись многие исследователи: Т.А. Трофимова (1941,1954,1968), Г.Ф. Дебец (1948), М.С. Аки­мова (1968), В.П. Алексеев (1980), С.Г. Ефимо­ва (1991) и др. Основным выводом их работ являлся тезис о сложном и неоднородном ант­ропологическом составе населения Среднего Поволжья в эпоху раннего железа.

За последние два десятилетия, благодаря широкомасштабным раскопкам могильников ана­ньинского и предананьинского времени в Ниж­нем Прикамье, свод палеоантропологических материалов эпохи поздней бронзы и раннего же­леза увеличился почти в два раза, что позволяет более аргументировано реконструировать ход этногенетических процессов в регионе.

Ниже представлены краткие результаты кра­ниологического анализа новых серийных мате­риалов из Мурзихинского II (маклашеевского и раннеананьинского времени, раскопки А.А.Чи- жевского), Измерского VII (раннеананьинского времени, раскопки Е.П.Казакова) и Луговского (раннеананьинского времени, раскопки К.И.Ко- репанова) могильников^[1].

 

Мурзихинский II могильник

Краниологическая серия некрополя состоит из 13 мужских черепов различной степени со­хранности^[2]. Она хронологически делится на две группы: первая характеризует антропологичес­кий состав населения маклашеевской культуры финала бронзового века (XI — IX вв. до н.э.), или маклашеевского этапа приказанской (по А.Х. Халикову); вторая — начала эпохи раннего железа (VIII — VI вв. до н.э.) — принадлежала раннеананьинским популяциям (постмаклашеев- ская культура).

Мужские черепа из маклашеевских погребе­ний в среднем имеют мезокранную форму го­ловы со средней высотой свода, широкий лоб со слабым наклоном и умеренно развитым ре­льефом в области надпереносья (табл. 1).

Лицевой скелет по ширине большой, а по вы­соте — средний, по пропорциям попадает в кате­горию широколицых. Орбиты широкие, но низкие, хамеконхные. Нос средней высоты, мезоринный. Сильная уплощенность лица на всех уровня со­четается с низким и слабовыступающим пере­носьем. В целом, черепа относятся к одному из монголоидных типов, а именно: к низколицему.

Мужские черепа из погребений РЖВ, по срав­нению с выше описанными, имели более удли­ненную форму головы и более высокий свод. Лицевой отдел был менее широким и в тоже время был более высоким. В горизонтальной плоскости он умеренно уплощен на уровне ор­бит. Последние характеризуются мезоконхной формой. Переносье более высокое и более про­филированное.

Таким образом, можно отметить, что раннеананьинские черепа выглядели более грацильными и более европеоидными, чем маклашеевские. Правда, при этом следует сказать, что из- за плохой сохранности черепов второй группы не удалось измерить признаки, которые хорошо разграничивают монголоидные и европеоидных антропологические комплексы (зигомаксилларный угол, угол выступания носа, глубина клыко­вой ямки и т.д.). Поэтому вопрос о более евро­пеоидном облике раннеананьинского населения, оставившего позднюю часть Мурзихинского II могильника, остается открытым.

 

Измерский VII могильник

Изученная серия представлена 18 мужски­ми и 11 женскими черепами разной степени со­хранности раннеананьинского времени. Мужские черепа суммарно описываются как мезо-брахикранные со средней высотой свода (табл. 2). Лоб, как правило, средней ширины и умеренно наклонный. Микрорельеф лобной и затылочной областей выражен достаточно от­четливо. Скуловой диаметр большой, верхняя высота лица средняя. По указателю, черепа попадают в категорию широколицых. Орбиты низкие, хамеконхные. Носовое отверстие сред­нее по ширине, но по пропорциям серия отно­сится к широконосным. В более половины слу­чаев (около 60%) отмечается антропинная фор­ма в строении нижнего края грушевидного от­верстия. Клыковая ямка небольшой глубины. В горизонтальной плоскости лицо умеренно про­филировано на уровне передне-скуловых точек. Переносье высокое и довольно выступающее. В вертикальной проекции черепа умеренно ортогнатны.

Данный краниокомплекс, несомненно, отра­жает в целом европеоидный облик населения, оставившего Измерский VII могильник. Этому выводу не противоречит и краниотип женских черепов, который во многом совпадает с мужс­ким (существенным отличием можно считать лишь угол выступания носа — у женщин он мень­ше). Вместе с тем, следует отметить, что в серии визуально выделяются черепа с монго­лоидными признаками (альвеолярный прогна­тизм, ослабленная горизонтальная профилиров­ка лица, несильное выступание носовых костей и т.д.) Количество черепов с монголоидными чертами в серии невелико, что может указывать на небольшую долю монголоидного компонен­та в антропологической структуре данной груп­пы. Таким образом, в серии преобладают чере­па европеоидного типа, для которых характер­на: мезобрахикранная форма головы, широкое и низкое лицо в сочетании с сильным выступани­ем носа.

 

Луговской могильник.

Серия состоит из, шести мужских и пяти жен­ских черепов различной сохранности. После реставрации удалось измерить пять мужских и четыре женских черепа (табл. 3).

Мужские черепа довольно крупные, матуризованные и имели долихомезокранную форму головы и высокий свод. Лобная кость средней ширины и средненаклонная, рельеф в области надпереносья выражен слабо. Лицевой скелет широкий и высокий, по пропорциям — мезенный. Орбиты широкие, умеренной высоты, по указа­телю — хаменкохные. Высота и ширина носа попадают в категорию больших величин, по про­порциям нос лепторинной формы. В горизонталь­ной плоскости лицо профилировано слабо на всех уровнях. В вертикальной просматривается ярко выраженный альве’о^рный прогнатизм. Умерен­но широкое переносье, при средней его высоте, сочетается с ослабленным выступаниям носо­вых костей. В целом, мужские черепа из раско­пок К.И. Корепанова могут быть определены как монголоидные, с большой высотой лицево­го скелета, но с удлиненной и высокой черепной коробкой. Женские черепа, при сравнении с мужскими, более короткоголовы, широколицы и широконо­сы, лицевой скелет мезогнатный, с выраженным альвеолярным прогнатизмом. По другим при­знакам, с учетом полового диморфизма, они сходны с мужскими черепами и характеризу­ются монголоидным обликом.

При сопоставлении данных материалов с краниологической серией, изученной Т.А. Тро­фимовой, обнаруживается большое сходство между ними по многим признакам. Однако при общем сходстве намечаются и различия, кото­рые больше всего выявляются при сравнении мужских черепов (табл. 3). Мужские черепа, измеренный мною, имеют более длинную и бо­лее высокую черепную коробку, а также более высокое лицо и менее выступающее переносье. Приведенные различия говорят о более монго­лоидном облике нашей серии. Это подтверди­лось и при определении условной доли монголо­идного элемента по формулам, предложенных Г.Ф. Дебецом (1961; 1968). Так, индекс уплощенности лицевого скелета (УЛС) составил на муж­ских черепах из раскопок К.И. Корепанова 67,1%, а удельная доля монголоидного элемен­та (УДМЭ) — почти 70%), что на 13-14% выше тех же показателей на мужских черепах из рас­копок А.В. Збруевой, где наряду с преоблада­нием низколицего монголоидного типа имелись долихокранные европеоидные черепа и черепа с европеоидной примесью. Таким образом, кра­ниологическая серия Луговского могильника неоднородна как в пределах рас первого поряд­ка (монголоидного и европеоидного), так и в пределах расовых типов. На основании новых антропологических материалов можно наметить два основных монголоидных типа при наличии промежуточных: высоколицый с удлиненной и высокой черепной коробкой и низколицый, кото­рый преобладает в луговской серии.

Тем не менее, несмотря на отмеченные раз­личия, суммарная характеристика объединен­ной серии остается прежней как среди мужских, так и среди женских черепов (табл. 4). Повы­шенная вариабельность отдельных признаков (высотный диаметр, черепной указатель, угол носа и др.) лишний раз статистически подтвер­ждает морфологическую неоднородность серии и указывает на наличии в ней двух монголоид­ных расовых типов, описанных выше.

Интересны результаты сравнительного ана­лиза сборных мужских краниологических серий, составленных по культурно-хронологическому принципу (табл. 5). Исходя из суммарных кра­ниометрических показателей, наиболее европе­оидной является серйй, характеризующая раннеананьинское (постмаклашеевское) население Нижнего Прикамья, наиболее монголоидной выглядит серия, составленная из мужских че­репов из могильников так называемого «клас­сического» ананьино (Ананьинский, Луговской и др.). Серия из маклашеевских могильников по своим морфологическим показателям занима­ет в основном промежуточное положение.

Таким образом, анализ антропологической структуры населения Нижнего Прикамья предананьинского и ананьинского времени выявил ее неоднородность как на уровне рас первого порядка (монголоидная и европеоидная), так и на уровне расовых типов (монголоидный с от­носительно низким лицом и монголоидный с от­носительно высоким лицом). В конце 11 тыс. до н. э. в составе населения Среднего Поволжья преобладали следующие антропологические типы: низколицый монголоидный и долихокранный европеоидный. В начале 1 тыс. до н. э. уве­личивается доля широколицых европеоидных форм с низким лицом и умеренно выступающим переносьем, при этом сохраняются — но незна­чительно — низколицые монголоидные типы и грацильные европеоидные. К середине 1 тыс. до н. э. происходит усиление монголоидного ком­понента, который характеризуется как низколи­цыми, так и высоколицыми вариантами. В гео­графическом плане увеличение монголоидного градиента в это время шло с запада на восток.

Выявленная антропологическая неоднород­ность населения Нижнего Прикамья эпох фи­нальной бронзы и раннего железа на межгрупповом (межпопуляционном) уровне еще более усложняется и внутригрупповой (внутрипопуляционной) неоднородностью. Действительно, при рассмотрении краниометрических индивидуаль­ных данных в пределах одной серии (палеопо­пуляции) можно выделить сильно различающи­еся расовые типы, которые, возможно, марки­руют механическое смешение групп населения, имеющих разные генетические истоки. Все это может свидетельствовать о сложных этно – и культурогенетических процессах на Средней Волге и Нижней Каме в конце II – начале I тысячелетия до н.э., которые реконструируются и на археологических материалах этого времени с терри­тории Волго-Камья (Кузьминых, 2000, 2006, Марков, 2007; Чижевский, 2008).

Для определения генетических истоков ант­ропологической неоднородности предананьинского и ананьинского населения был проведен межгрупповой анализ с использованием крани­ологических серий эпох неолита, поздней брон­зы и раннего железа с территории Восточной Европы и Западной Сибири (см. легенду к рис.1, 2). Вычислительную основу исследования составил метод канонического анализа. Этим методом было извлечено три первых вектора, отражающих в сумме около 90% от всей меж­групповой изменчивости (табл. 6).

Первый канонический вектор (более 60 % от всей вариабельности) выявляет следующую корреляцию признаков: с уменьшением угла вы­ступания носа увеличивается ширина черепа и, соответственно, уменьшается ширина лба. То есть этот вектор разделяет монголоидные или смешанные группы от европеоидных, которые характеризуются более сильным углом высту­пания носа, более удлиненной формой черепа и более широким лбом.

Второй канонический вектор (более 19% от всей изменчивости) также выявляет коррелятив­ную связь, которая позволяет разде лить монго­лоидов и европеоидов по степени профилированности переносья и высоты носа. Данная взаи­мосвязь предполагает, что монголоидные груп­пы должны обладать более высоким лицом (со­ответственно и более высоким носом) и иметь более уплощенное переносье и наоборот.

Третий канонический вектор (более 8% от всей дисперсии), возможно, определяет, в какой-то степени «уралоидный» компонент, т. к. показы­вает взаимосвязь между шириной лица и высо­той орбит, а для древних уральских групп как раз характерна следующая комбинация признаков, широкое лицо в сочетании с низкими орбитами.

На графике, построенном в пространстве первых двух канонических векторов в левой его половине, четко выделяются резко европеоид­ные группы, характеризующие морфологичес­кий облик населения срубной культуры лесосте­пи и степи Волго-Уралья на раннем и развитом этапе их генезиса (рис. 1). Они по комплексу признаков (длинная и высокая черепная короб­ка, относительно уз кое и резко профилирован­ное лицо, сильное выступание носа) наиболее сопоставимы, по мнению А.А. Хохлова, с сери­ями средиземноморского типа (1998). Учиты­вая морфотип срубного населения и хронологи­ческий разрыв срубных памятников с маклашевскими в несколько столетий, можем предположить, что участие срубных групп населения в формировании антропологического облика волго-камского населения финала бронзового века маловероятно.

В правом верхнем углу графика расположи­лись наиболее монголоидные серии, характери­зующие морфотип «классических» ананьинцев. Их расогенез и роль в сложение населения ананьинской культурно-исторической общности об­ласти) довольно подробно изложена автором (Газимзянов, 2003) и Т.А. Трофимовой (Трофимова, 1941; 1968). Здесь только отмечу, что своеооразный низколицый монголоидный тип (по Т.А. Тро­фимовой — катангский или среднесибирскии палеомонголоидный, по В.П. Алексееву — вариант уральской расы) был распространен в Прикамье еще в предананьинское время (вспомним мате­риалы Мурзихинского II могильника), но его мас­совое проявление имело место лишь в середине I тыс до н э. и было связано с притоком нового населения с характерной для него традицией из­готовления керамики со сложношнуровым орна­ментом (Марков, 2007). Это может свидетель­ствовать о неоднократной на протяжении дли­тельного отрезка времени миграции монголоид­ных групп населения с Востока на Запад. Эти группы населения, судя по археологическим дан­ным, могли иметь различные генетические и культурные истоки (Марков, 2007).

Второй монголоидный тип с высоким лицом, с высокой и удлиненной формой черепной короб­кой, выделенный в луговской серии, вероятно, также имеет восточные (сибирские) истоки, которые достаточно сложно локализовать из-за отсутствия антропологических материалов с территории лесной (таежной) и лесостепной по­лосы Зауралья и Западной Сибири от неолита до раннего железного века.

Более европеоидными на этом монголоидном фоне выглядят серии маклашеевского и ранне­ананьинского времени с территории Нижнего Прикамья. К ним примыкают сборные серии еловской, черкасульской и ирменской культур. Их объединяет относительно широкое и отно­сительно уплощенное, низкое лицо с достаточ­но выступающим переносьем, то есть европео­идный в целом тип в сочетании с небольшой монголоидной примесью. Наиболее наглядно это отражено на дендрограмме, где в один кла­стер вошли сборная серия черкаскульской куль­туры и серии маклашеевского времени с терри­тории Нижнего Прикамья (рис. 2). Другой клас­тер объединил сборные серии еловской и ирмен­ской культуры с территории Томского Приобья и Барабы и раннеананьинские серии с террито­рии Нижнего Прикамья, что может говорить либо об общих моментах в их расогенезе, либо в какой-то мере об их генетической близости.

Здесь следует сказать, что ряд авторов, ана­лизируя антропологический состав населения черкаскульской (Шевченко, 1980; Рудь, 1981), еловской и ирменской культур (Дремов,1997) отмечали их морфологическое сходство. Н.М. Рудь и В.А. Дремов видели в этом резуль­тат смешение северных андроновских (федоров­ских) групп населения (европеоидного, мезо-бра- хикранного с широким и низким лицом, с хоро­шо выступающим носом) с местным подтаеж­ными группами населения Зауралья и Западной Сибири, носителями, в целом, низколицего мон­голоидного типа. На это в какой-то мере указы­вают материалы Такталачукского могильника черкаскульской культуры, проанализированные Н.М. Рудь (1981). По ее мнению, население эпо­хи бронзы с территории восточных районов Та­тарии было морфологически смешанным и по своему антропологическому типу близки к андроновцам Казахстана, карасукцам Минусинской котловины и позднеброцзовым группам населе­ния Приобья. Однако, не отрицая такой возмож­ности биологической метисации местного при­уральского населения эпохи поздней бронзы с какими-то степными европеоидными группами, я все же склонен предположить, что и в макла- шеевское время в Волго-Камье проникали груп­пы населения морфологически и, скорее всего, генетически связанные с зауральским и запад­носибирским лесостепным населением эпохи поздней бронзы. Предложенный тезис основан на двух моментах. Во-первых, новые палеоант­ропологические материалы маклашеевскох о и раннеанаьинского времени с территории Ниж­него Прикамья (прежде всего Мурзихинского 11 и Измерского VII могильников) отражают про­цесс не биологического, а, скорее всего, меха­нического смешения европеоидных и монголо­идных групп населения. Связывать монголоид­ный низколицый компонент с местным поволж­ско-приуральским населением эпохи поздней бронзы мы не можем, так как практически не знаем палеоантропологических материалов это­го времени с территории Среднего Поволжья и прилегающих областей (за исключением ряда небольших серий черепов черкаскульской куль­туры и собственно маклашеевских). Предпола­гать в качестве местного компонента антропо­логический тип неолитического населения лес­ной полосы Восточной Европы можно, но толь­ко в качестве его европеоидного варианта. Дей­ствительно, по результатам межгруппового ана­лиза сборная серия неолита по своим морфоло­гическим характеристикам (широкое и низкое лицо в сочетании с сильно выступающим носом) стоит несколько особняком среди всех осталь­ных групп (рис. 1, 2). Во-вторых, генетическая связь населения (или его части) Нижнего При­камья в маклашеевское время с зауральскими и западносибирскими группами находит в какой- то мере подтверждение и в археологических материалах. Так, по мнению А.А. Чижевского, наиболее близкими аналогиями маклашеевским длинным курганам являются овальные (длин­ные) курганы ирменской культуры, в которых погребали умерших в 1-2 ряда; также интерес­но, что вторым типом курганных насыпей ир­менской культуры были небольшие круглые кур­ганы, встречающиеся и на маклашеевских мо­гильниках (2008. С. 20).

Таким образом, новые палеоантропологичес­кие материалы в совокупности с предыдущими данными отражают сложный и неоднородный антропологический состав населения Волго- Камья финала позднего бронзового и раннего железного веков. В основе этой неоднороднос­ти лежат метисационные процессы различных групп населения, имеющих, на мой взгляд, раз­ные генетические истоки. Смешение (механи­ческое и биологическое) могло происходить как на территории Среднего Поволжья и Приуралья, так и за ее пределами.

 

Литература

• Акимова М. С. Новые палеоантропологичес­кие находки эпохи неолита на территории лес­ной полосы Европейской части СССР // КСИЭ. 1953. Вып. 18.
• Акимова М. С. Антропология древнего насе­ления Приуралья. М., 1968.
• Алексеев В.П. К палеоантропологии анань­инской культуры // СЭ. 1980. № 3.
• Алексеева Т.И. Неолитическое население лесной полосы Восточной Европы: (Сравнитель­ный антропологический аспект) // Неолит лес­ной полосы Восточной Европы: (Антропология Сахтышских стоянок). М., 1997.
• Балабанова М.А. Антропология древнего населения Южного Приуралья и Нижнего По­волжья. Ранний железный век. М., 2000.         ^
• Бобров В.В., Чикишева Т.А., Михайлов Ю.И. Могильник эпохи поздней бронзы Журав- гтево-4. Новосибирск, 1993.
• Газимзянов И.Р. Новые антропологические материалы из Луговского могильника ананьин­ского времени // Горизонты антропологии: Тру­ды Международной научной конференции памя­ти академика В.П. Алексеева. М., 2003.
• Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР // ТИЭ,
• нов. серия. 1948. Т. 4.               _u
• Дебец Г.Ф. О путях заселения северной по­лосы Русской равнины и Восточной Прибалти­ки. // СЭ. 1961. № 6.
• Дебец Г. Ф. Опыт краниометрического опре­деления доли монголоидного компонента в сме­шанных группах населения СССР // Проблемы антропологии и исторический этнографии Азии. М., 1968.                                                 „
• Дремов В.А. Антропологический состав на­селения андроновской и андроноидных культур Западной Сибири // Известия СО АН СССР. Сер. истории, филологии и философии. Новосибирск,
• ¹⁹⁹°-                                        гг     «
• Дремов В.А. Население Верхнего Приобья в эпоху бронзы (антропологический очерк). Томск, 1997.
• Ефимова С.Г Палеоантропология Поволжья и Приуралья. М., 1991.
• Ефимова С.Г., Кондукторова Т. С. Палео­антропологические материалы эпохи неолита с территории Русской равнины // Антропология и история культурй. М., 1993.
• Кузьминых С.В. Археологическое изучение ананьинского мира в XX веке: основные дости­жения и проблемы // Российская археология: до­стижения XX и перспективы XXI вв.: МНК «75 лет со дня рождения В.Ф.Генинга». Ижевск, 2000.

 

^[1] Автор искренне благодарен руководителям рас­копок за возможность работать с их материалом, а так­же за консультации по определению их хронологии.

^[2] Большая часть палеоантропологической коллек­ции находится в обработке, поэтому все выводы но­сят предварительный характер и только по мужским выборкам.

Читать в формате PDF